– О чем ты говоришь? – спрашивает Дэниел.

– Не забывайте, это океанский лайнер, а не круизное судно, – говорит она. – Здесь нормально иметь собак на борту. Размещение в клетках, чтобы люди, путешествующие с одного берега океана на другой, могли взять с собой любимых питомцев. Это менее травмоопасно, чем длительный перелет. Только, кажется, не все они домашние. По-моему, одна из них – кавказская овчарка.

Как-то странно держать собак на борту. Мне не по себе.

– У моих родителей есть собаки, – сообщает Дэниел, и на его лбу появляются глубокие морщины от беспокойства. После некоторой паузы он бормочет: – Никто бы не оставил питомца на корабле. Я имею в виду, если б люди эвакуировались, они бы наверняка забрали своих собак. Ни за что на свете собачник не оставил бы своего драгоценного питомца здесь совсем одного.

– Мои родители оставили меня здесь совсем одну, – напоминает Фрэнни.

Я откашливаюсь, потому что мне не нравится их пессимистичный настрой.

– Большинство чемоданов пропало, включая мой. Но я нашла кое-какой багаж. Как думаете, стоит ли нам открывать все ящики, рыться в личных вещах людей в поисках телефонов и прочего?

Я бы не хотела, чтобы посторонние рылись в моих сумках. Когда газеты вынюхивали информацию о нашей семье, откапывали старые фотографии и платили наличными за признания школьных друзей и коллег, казалось, словно наш дом распахнут настежь, чтобы весь мир мог заглянуть внутрь и вынести вердикт.

– Это оправданно. – Дэниел явно все еще напуган мыслью, что собаки остались без присмотра. – Но вряд ли мы найдем что-нибудь достаточно мощное. Телефоны не работают, потому что нет сигнала. Это проблема всего корабля.

Фрэнни с отчаянием в голосе спрашивает:

– Как это получилось?

Мы не отвечаем.

Мир вокруг нас продолжает жить обычной жизнью. Люди едут на работу на велосипедах, садятся в автобусы, идут в школу, а мы застряли здесь.

Фрэнни делает глубокий вдох:

– Мой папа – инженер. Он говорил, что свистки и сирены на этом судне такие мощные, что их слышно за десять миль. Мы должны включить их.

– Или подать сигнал SOS азбукой Морзе? – предлагаю я.

– Да, – подхватывает Дэниел. – Тире, тире, тире, точка, точка, точка, тире, тире, тире.

– Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, – вздыхает Фрэнни. – Извини.

Он кладет палец на кнопку звукового сигнала. Затем собирается с духом и нажимает ее.

Гудка нет.

Тишина.

Небо теряет краски: голубизна сменяется серыми и белыми тонами. Не видно ни птиц, ни насекомых. Море воняет тухлятиной на всем протяжении пути. Самая большая пустыня из всех, и мы застряли посреди нее.

– Мне не нравится этот корабль, – признается Фрэнни. – Он словно настроен против нас.

Дэниел стучит по металлической конструкции.

– Сталь, заклепки и алюминий. В худшем случае, если произойдет сбой в компьютерной системе и на борту станет опасно находиться, мы спустим на воду крепкую спасательную шлюпку или надувной спасательный плот и будем выкарабкиваться. Придется потерпеть, но мы выживем. Нас подберет грузовой корабль или газовоз.

Я смотрю на волны. Сейчас они кажутся бензиново-зелеными. Краски выглядят нереальными. Здесь все выглядит нереальным.

– Как думаешь, Дэниел, на спасательных шлюпках есть аварийные маяки? – спрашиваю я.

– Конечно! – На его лице расплывается улыбка. – Видишь, нам просто нужно было все хорошенько обдумать. Молодец.

Мы спускаемся по лестничным пролетам, увешанным фотографиями старых лайнеров эпохи пара – кораблей с мачтами и трубами, – проходим через атриум, ведущий от ресторана «Голд Гриль», и оказываемся на палубе. Находим спасательные шлюпки.