Сдерживая смех, Дмитрий с невозмутимым видом продолжил:

– А как с поставщиками расплачиваешься? По безналу?

Егоров и Потапов взорвались смехом, а стены и посетители кафе вздрогнули от раскатистого хохота друзей.

Серьёзным тоном, Яша ответил:

– Не хохми, остряк. Всё чин по чину.

Хозяин кафе, достал кожаный кошель-мешочек с завязкой, и высыпав на стол горсть монет, продемонстрировал друзьям свою состоятельность как оптового покупателя.

Не унимая смех, Дмитрий продолжил:

– По какому курсу обмен?

Владелец заведения аккуратно сложил монеты обратно в кошель:

– Дурак ты, Димка, и не лечишься.

– Не обижайся, Яша. Шучу я, шучу.

Глотая остатки смеха, Алексей произнёс:

– Смотрю, мерин у тебя такой справный? Такой, такой… Ну как…

Потапов никак не мог подобрать сравнение, что-то ёмкое крутилось в его голове, но не падало на язык. Неожиданно даже для самого себя он выпалил:

– А водительское удостоверение на управление гужевым транспортом у тебя имеется?

Новый раскат смеха разлетелся по кафе.

– Лёшка, и ты туда же. Ну а как ещё? Не могу же я на грузовике в девятнадцатом веке разъезжать. Пришлось приобрести животину. Мороки с ним…

Продолжая куражиться над другом, Алексей спросил:

– Чем же ты кормишь скотину?

Хитро прищурившись, Яша ответил:

– А ты разве не видел? Стожок сена стоит на заднем дворе кафе.

Перестав смеяться, Потапов обернулся и посмотрел на дверь, ведущую в кухню, через которую был выход на задний двор, а затем растерянным голосом произнёс:

– Нет, не видел…

Не сдерживаясь, Егоров громко рассмеялся:

– Купился ты, Лёшка.

Молча, Яша наблюдал за другом, который обиженно повторил свой вопрос:

– Я серьёзно спрашиваю. Чем кормишь?

Если владельцу кафе стало как-то жаль Потапова, то Дмитрий, не переставая смеялся над ним:

– Лёшка, ты не поверишь, но он кормит своего коня пайкой из пищевого синтезатора.

– Да ну вас.

Натужно улыбнувшись, владелец кафе подметил.

– Самая еда для моего мерина.

Теперь и Алексей рассмеялся, и друзья встали из-за стола.

Посмотрев в глаза хозяина кафе, Дмитрий поблагодарил его:

– Спасибо, друг. Всё было сказочно вкусно.

С насмешкой в голосе, Потапов обратился к Егорову:

– Что тебе мешает выбрать сектор «Двенадцать» не в двадцатом веке, а в девятнадцатом и наслаждаться сказкой? Как я, например.

Придавая словам налёт героического романтизма, Дмитрий ответил:

– Нравится мне Советская Москва накануне войны с Гитлером. Какие люди тогда жили…

Взглянув в одухотворённое лицо Егорова, Алексей запел:

– Чёрный ворон, черный ворон…

Затем, ехидно добавил:

– Заметут тебя в НКВД.

Вздрогнув, Дмитрий перекрестился:

– Типун тебе на язык. Дурак. Сплюнь.

Начальник и клерк отдела «Видеофакт» направились к выходу, а Яша проводил друзей до двери.

***

Назначение Егорова начальником отдела «Видеофакт» состоялось уже после основного этапа чипизации населения. Напомню: объём работы был поистине планетарного масштаба, тем не менее, до описываемых событий Дмитрий сменил несколько секторов «Двенадцать» и всегда выбирал дату во времени самостоятельно (получил он подобную «привилегию» вместе с должностью). В первый год службы начальником отдела, Дмитрий Егоров пробовал на «вкус» Россию матушку под разными историческими «соусами», вот только не прижился он ни при Брежневе, ни при Горбачёве. Всё не то… Искал Дмитрий уголок спокойствия и комфорта, доверяясь лишь велению сердца.

После года мытарств, он остановил выбор на летнем воскресном вечере 1939 года в городе Москве. Егорова не смущало, что он ложился спать в тесной комнатке коммуналки, что каждое утро понедельника начиналось с очереди в уборную, а по длинному тёмному коридору сновали туда-сюда и путались под ногами соседские дети. В довесок ко всему в тот воскресный вечер, перед сном, пьяный сосед за стеной скандалил и дубасил в кровь несчастную жену. Далее приходила милиция и усмиряла дебошира. Несмотря на богатый событиями вечер, каждый рабочий цикл начальник отдела «Видеофакт» представал перед подчинёнными бодрым и отдохнувшим. Почему, а главное, когда Дмитрий почувствовал себя не просто комфортно, а «своим в доску» среди этих людей, он не мог ответить ни друзьям из настоящего, ни самому себе.