Лицо Семёна Андреевича стало бледнее мела. Мой инстинкт, как и всегда, требовал лишь одного. Казни для мага.

– Пощади, пощади, пощади, – повторял Серебряков, кланяясь мне в ноги.

До чего же жалкое зрелище. Но меня это не проняло. Никакой жалости для того, кто хотел убить всю мою семью!

– Каково тебе теперь, Серебряков? – спокойно спросил я. – Теперь ты знаешь, что значит – быть на нашем месте. Ты мучил мою семью годами и теперь рассчитываешь, что я тебя пощажу?

– Пожалуйста, Владимир, ты можешь просить у меня всё, что хочешь! – сложив вместе толстые пальцы, произнёс он.

– Просить? – со злостью усмехнулся я. – Беловы больше никогда у тебя не будут просить. Нашей войне пришёл конец. Твоё имя больше ничего не значит. Его забудут, Семён.

Я лишь пугал его. Нельзя сказать, что у меня не было желания его убить. На этот раз не только мой инстинкт, но и сам страстно жаждали расправы.

Однако разум диктовал иное.

Я могу извлечь из него куда больше пользы. Я могу заставить его позориться, унижаться и страдать. И даже инстинкт охотника на магов на этот раз не может противиться моему решению. И я знаю почему. Я уже давно об этом подозревал.

Моё желание помочь семье многократно сильнее старого инстинкта. Вот он – способ его контролировать. Нужно всегда действовать в интересах своего рода. И тогда я больше не стану кровожадным убийцей колдунов, которым был прежде.

А найду другой способ помочь этому миру.

– Что ты хочешь со мной сделать? – заикаясь, прошептал Серебряков.

– Ты дашь мне клятву, – коротко ответил я.

– Клятву? – замер Семён Андреевич. – Какую клятву?

– Ты и вся твоя семья поклянётесь мне в верности. Семья Серебряковых станет вассальным родом Беловых. Такова цена твоей жизни. Только при таких условиях я позволю тебе продолжить своё жалкое существование.

– За что же ты так со мной… – пролепетал Семён Андреевич. – За что, Белов?

Да. Такое наказание действительно было страшнее смерти. Из властного рода обратиться в нищую семейку.

– Считаешь, что я наказываю тебя понапрасну? – пожал плечами я. – Так это ещё не всё. Кроме клятвы верности, я требую компенсации. Однажды мой отец взял у тебя взаймы тридцать тысяч. А я хочу, чтобы ты даровал Беловым в сто раз больше.

У Серебрякова отпала челюсть.

– Три миллиона рублей, – подытожил я. – Такова компенсация. Но поверь мне, Семён. Даже эти деньги не стоят оскорбления моей матери и сестры. Даже эти деньги не стоят ран на теле моего младшего брата. Считай, что я обошёлся с тобой милостиво.

– Но это же… Это же почти всё моё состояние… – прошептал Серебряков.

– Почти – ключевое слово. Видишь? Я даже оставляю тебе что-то, – заявил я. – А ты хотел отнять у моей семьи всё. Даже жизни.

И в этот момент Серебряков повёл себя крайне неожиданным образом. Он откатился в сторону и схватил предмет, что лежал на асфальте. Который я там специально оставил.

Семён Андреевич вскочил на ноги и бешено рассмеялся.

– Вот ты и доболтался, Белов, – рассмеялся он.

В руках Серебрякова был футляр от его родового свитка.

Призыв великого воина.

Смотря на действия врага, я едва сдерживал внутри себя смех. Этот воин уже здесь. В теле Владимира Белого.

– Ты забыл, что я всегда чувствую, где он находится? – торжественно произнёс Серебряков. – Довольно унижений! Этот свиток мой род хранил две сотни лет. Тот, кого я призову… О-хо-хо! Элементали по сравнению с ним – детский лепет!

Я скрестил руки на груди и улыбнулся.

– Ладно, Семён, – сказал я. – Давай, показывай, что там у тебя.

Серебряков раскрыл футляр и вытянул оттуда свиток. Он поднял его над своей головой и воскликнул: