Озлобленная птица, уклонившись от очередной поварёшки, извернулась и полетела прямо на Аню.

– Сдохну, но глаза тебе выклюю, стерва! – прохрипел фамильяр.

Аня взвизгнула. Меньше чем за секунду я преодолел половину дома и пинком откинул ястреба от своей сестры.

Птица ударилась о стену. Родовой щит пошатнулся, слетел с креплений и полетел прямо на изувеченного фамильяра Серебряковых.

Бум. А не зря я попросил Колю отправить мне щит курьером! Пригодился!

Вся семья Беловых замерла в ожидании дальнейших событий. Из дымохода с боевым кличем выпрыгнул чёрный, как уголь, Гаспар.

– Где этот петушара?! – прокричал он и изобразил, как закатывает рукава, но все перья, к счастью, остались на месте. – Ох, я сейчас ему покажу!

– Всё, Гаспар, отбой. Мы, кажись, его раздавили, – сказал я.

Гаспар бросил взгляд на родовой щит и горько плюнул. Не знал, что голуби вообще могут плеваться.

– Да что ж такое! Проклятый щит сделал за меня всю работу, – хмыкнул Гаспар.

Я кивнул Сергею, давая понять, что щит нужно приподнять.

– Мама, Аня, – обратился к женщинам я. – На всякий случай отойдите. Ещё не известно, в каком он там состоянии.

Мы с Сергеем приподняли щит, а Гаспар вытянул тело ястреба из-под него. Повезло птице – тяжеленный артефакт его сильно оглушил, но не раздавил. Видимо, в последний момент ястребу удалось проскользнуть под вогнутую часть металла.

– Ну что, красавчик? – сказал Гаспар, хрустя крыльями. – Сейчас я тебя потискаю. Ух, иди сюда, мой хороший!

– Гаспар, отставить! – приказал я. – Отойди от него. Он нам живым ещё пригодится. Погоди… Чего? В смысле, потискаешь?

– А? – опомнился Гаспар. – Ой… Не знаю. Я не знаю, зачем это сказал!

Гаспар тяжело дышал. У него аж слюна изо рта потекла.

– Ты чего, совсем, что ли, спятил? – удивился я. – Ты чего так похотливо на ястреба глазеешь?

– Я не знаю! – принялся оправдываться Гаспар. – Это всё ваше дурацкое зелье силы! Оно поднимает моё либидо!

– Ну не настолько же, чёрт тебя возьми, чтобы на раненого ястреба бросаться! Живо успокойся, он нам нужен живым.

– Зачем? – обиделся Гаспар. – Тебе мало одного фамильяра?

– Нет, дурень. Нам нужно его допросить.

– Я ничего вам не скажу… – прохрипел ястреб. – Лучше сразу убейте.

Ох, какой верный. Ладно, на этот счёт у меня есть козырь в рукаве. Бродский мне все уши прожужжал своей новой разработкой. Пора проверить её в деле.

– Гаспар, срочно лети к Николаю, – приказал я. – Скажи, что мне нужен тестовый образец зелья правды. Заодно и посмотрим, как оно работает. Прежде чем поить студентов всякими новинками, лучше проверим на птицах.

– Курлык! Надеюсь, на мне проверять ничего не планируете? – испугался Гаспар.

– Лети уже! Нельзя терять ни минуты!

На голубе под клятвой уже смысла проверять не было, поэтому и зелье осталось в экспериментальном образце.

Гаспар покинул особняк, а мы с Сергеем достали из отцовского кабинета старую клетку, чтобы временно заточить ястреба. Уж не знаю, кого раньше отец держал в этой темнице, но прутья были прочными.

– Точно не хочешь рассказать нам всю подноготную добровольно? – в последний раз спросил я фамильяра. – Учти, зелье, которым мы тебя напоим, может иметь очень нехорошие побочки.

– Мной уже всё было сказано, – пропыхтел уставший ястреб. – Вы ни слова из меня не достанете.

– Похвальная преданность, – сказал ему я. – Серебряковы не заслуживают такого фамильяра, как ты. Будь на твоём месте Семён Андреевич – готов поклясться, что он бы всё уже выложил.

– Заканчивай ко мне подлизываться, Владимир Белов. Моя клятва слишком сильна, – произнёс ястреб. – Я буду молчать.

– Да разве ж я подлизываюсь? Ошибаешься, это не в моих принципах. Я лишь констатирую факт. Скажи хоть, как тебя звать, гордая птица? – улыбнувшись, спросил я.