Сквозь траву плохо видно, и Ховр остановился, стал прислушиваться: может быть, там еще остался кто-то из хищников? Раскаленный воздух дрожал и поднимался кверху, стрекотали насекомые, а впереди слышался слабый гул – это мухи, очень много мух!

Ховр уже собрался идти дальше, когда услышал новый звук… и еще! «Это стук! Стук камней, разбивающих кости! О-о-о! – от волнения он забыл сглотнуть, и слюна потекла на землю. – Там ларги, много ларгов! О-о-о!»

– Ау-у-рр! Ларг, ларг!! – захлебываясь слюной, прорычал Ховр и заспешил вперед, сжимая в потной ладони обколотый камень.

– Ларг, ларг! – радостно подхватила стая и начала расходиться в стороны, охватывая полукольцом место, где была еда. Возле Ховра остались только его самки, а остальные отошли подальше – они будут ловить тех, кто захочет убежать.

Остатки туши – почти голый скелет с обрывками шкуры – лежали посреди вытоптанной в траве площадки, покрытой пятнами крови и экскрементами животных и птиц. В облаке мух у костей копошились ларги.

Ховр выскочил из травы и взревел, взмахнув рукой с камнем. Рев его подхватили все, кто был рядом:

– У-а-р-р-р-а! У-аррр!!!

Это был приказ не двигаться, и ларги замерли, побросав свои камни и кости: кто-то сел на корточки, кто-то лег на землю и закрыл голову руками.

– У-а-ррр-а!!!

На дальнем конце площадки кто-то все-таки шевельнулся и юркнул в траву, за ним другой. И почти сразу с той стороны донеслись ликующие вопли – там уже ели!

«Пускай едят! – сглотнул слюну Ховр. – Они мелкие и слабые, а я большой и сильный, я сам выберу себе добычу!» Он пошел вперед, разглядывая неподвижных или слабо шевелящихся ларгов.

Он искал еду для себя – молодого сильного самца или самку, которые захотят убежать или уползти. Он ходил, повелительно взрыкивал, пихал ногой то одного, то другого: не то, не то! Уже здесь и там слышались предсмертные стоны, глухой стук камня, довольное урчание, а он все не мог выбрать и уже начинал злиться.

Прищурившись против солнца, он высмотрел на краю площадки очень крупного ларга. «Вот то, что нужно!» – обрадовался Ховр и заспешил туда, сопя от нетерпения.

– У-арр! – Он аж передернулся от обиды и отвращения, выплюнул на землю излишек слюны. Ларг оказался безобразным уродом: голая, осклизлая от пота кожа, широкие плечи, раздутая над глазами голова – только она прикрыта прямыми волосами, – плоское лицо с торчащим носом и шерстью вокруг рта – брр!!! И вдобавок это мерзкое существо смотрело на него и не боялось!

В смятении Ховр шарахнулся в сторону и чуть не споткнулся о другого ларга. Этот был худой и маленький, но тоже уродливый – с раздутой спереди головой и почти лысой кожей. Он ни за что не стал бы есть такого, да и убивать его было противно, но Ховр все-таки поднял руку с зажатым камнем. Маленький урод что-то залепетал, задрыгал ногами, пытаясь подползти к кусту.

– Ва-аа! – хрипло выдохнул Ховр: мальчишка вытащил из-под куста и протянул ему тушку мертвого детеныша антилопы.

Это была вкусная, нежная еда, но Ховр не взял: пнул ногой уродца, перешагнул через него и пошел дальше. Недоумение и испуг без перехода сменились гневом: «Где моя пища?!!» В ярости он уже не выбирал и ударил первого, на кого наткнулся: кажется, это была немолодая самка.

Ховр орудовал камнем, зубами, пальцами, чавкал и уже не обращал ни на что внимания. А там, возле куста, его старый хромоногий сородич, у которого даже не было своего камня, захлебывался слюной, пытаясь содрать шкуру с мертвого козленка. Маленький большелобый худой ларг сидел рядом и смотрел.

Вар-ка чувствовал, что жить становится невыносимо: жара, вонь, мухи, урчанье, чавканье, глухой стук камней и возня здесь и там. Желудок просился на волю, и при этом мучительно хотелось пить. Хотелось в тень, под кроны деревьев – туда, где вода, где нет этих… Зря он так далеко забрался: до леса не один километр раскаленной саванны.