– Чем же ты, Эдик, решил заняться? – поинтересовался Лёня у подростка, который, избавившись от погони, сел за стол и попытался принять независимый вид.

– А шо такое? – дерзко ответил он. – В Одессе уже нет чем заняться, кроме как пиликать на скрипке? И получать сотку в месяц в гребаном оркестре, о котором мечтает моя маман? Чем я буду заниматься? Да импортную обувь из Москвы возить и здесь продавать. Навар большой. Или буду из Кишинева ткань привозить, а здесь джинсы шить. Такое дело тоже даст немалый гешефт.

– Ну ты слышал, Лёня? У него с головой не все в порядке. Он перегрелся на пляже! Скажи хоть ты ему, он тебя уважает, послушает, может, – взмолилась тетя Муся.

– Слушай, Эдик, – серьезным голосом обратился к пареньку Лёня. – Ты дело говоришь. Умный ты парень, я давно про это знал. Но так как ты умный, подумай головой. Кто тебе сейчас позволит такими делами заниматься? Увидит милиция на улице со шмотками – сразу же заметет. Матери с отцом горя наделаешь, вот и все. В школе тоже неприятностей не оберешься. Тебе нужен этот гембель? Пиликай пока дальше на скрипке, радуй родителей. А придет время, я тебе помогу. Как тебе такой расклад?

– Нормально, – пробормотал Эдик, который уже растерял боевой пыл и был готов дать заднюю.

– Ну, иди тогда уже домой и пиликай.

– Та иду уже, иду.

– Эдик, сюся ты моя родная мусюся, – обрадовалась тетя Муся. – Иди до матери, я тебе сладенького припасла. Спасибо, Лёнчик, ты у нас как управдом скоро станешь. Все будешь решать.

– Или нет? Но я не управдом, тетя Муся, я – король.

– Таки да, настоящий король, – согласилась обрадованная соседка.

Лёня поднялся и, пока опять кто-то не задержал, отправился на «Привоз».

Здесь, как всегда, было людно и шумно. В авангарде знаменитого одесского рынка, как легионеры в римских войсках, ровными рядами выстроились торговки зеленью. «Лучок, укропчик, петрушечка. Свежие, прямо с грядки», – напевали они, заманивая покупателей. Лёня подмигнул одной из них – миловидной, совсем молодой блондинке, которая чем-то напомнила ему Аню. Затем прямиком отправился в рыбный корпус.

Ставрида, скумбрия, камбала, бычки – казалось, все обитатели Черного моря собрались на каменных прилавках старого, но крепкого строения. Рядом красовались дары рек – щуки, караси и карпы. Были здесь и гости из далеких морей и океанов – палтус, хек, минтай и даже рыба с каким-то неприличным названием – пристикома. Покупателей, как всегда, здесь находилось целое море. Все они, иногда через головы друг друга, отчаянно торговались с продавцами.

Лёня прошел внутрь корпуса. Там за небольшим столиком виртуозно орудовал ножом пожилой невысокий мужчина. У него был большой, как у Буратино, нос и маленькие хитровато прищуренные глазки. Это был знаменитый на всю Одессу чистильщик рыбы дядя Боря. Сам он называл себя самым лучшим в мире рыбьим цирюльником. И действительно, он мог за одну-две минуты разделать самую большую рыбину. Но своим главным талантом дядя Боря считал даже не это мастерство, а внимание к покупателям. Он любил поговорить с ними «за жизнь», беспрерывно сыпал прибаутками и анекдотами. Вот и сейчас, разделывая пятикилограммовую камбалу, он одновременно развлекал покупательницу – крупную брюнетку с пышным задом и широкими плечами. Своим мощным торсом она напрочь скрывала от глаз Лёнчика миниатюрного рыбного мастера. Зато парень слышал отчетливо слышал его звучный голос.

– Поймал старик золотую рыбку, – рассказывал очередной анекдот дядя Боря, – а та ему: «Чего тебе надобно, старче?» – потом, присмотревшись, спросила, кто он по национальности. «Еврей», – ответил рыбак. «Тогда зажарь меня сразу!» – попросила пленница. Все мадам, забирайте ваш товар. Следующий! Вам постричь или побрить? Шучу-шучу. Сейчас вмиг разделаем вашего толстолобика по полной программе.