Франсуа заулыбался, и шустро заработал ложкой.

Аппетит сразу улетучился. Родион пристально посмотрел на парня, сделал пару глотков уже остывшего чая, поднялся и отнес поднос с тарелками на импровизированную мойку. Сдал поднос в руки помощнику повара и вышел на улицу.

Словно пощечина в лицо ударил поток обжигающего воздуха. До полудня оставалось всего десять минут, самое время прогуляться по лагерю и проверить посты. Родион расстегнул еще пару пуговок рубашки и стал подниматься по насыпи наверх. Песок осыпался под ногами, форменные ботинки пропитались пылью, норовя полностью слиться с раскаленной почвой.

Часовой осматривал окружение в полевой бинокль, спрятавшись от раскаленных солнечных лучей под маскировочную сеть, хотя тени она практически не давала. Родион осторожно прикоснулся к пулемету и тут же отдернул руку, – металл успел накалиться.

– Вот что парень, – сказал Эмиссар, – ступай-ка ты под тент. Каждые полчаса поднимайся на холм, осматривай периметр, и этого будет вполне достаточно. Торчать здесь весь день не нужно, – живьем поджаришься.

Часового уговаривать не пришлось, быстро отдал честь и опрометью бросился вниз по насыпи. Родион задержался на пару минут, оглядывая окрестности. По спине потекла струйка горячего пота, глаза слезились от невыносимо яркого света, обжигающий воздух шевелил волосы.

Больше сорока градусов, ожесточенно думал он, а ведь жара еще даже не началась. А что же здесь будет в середине лета? Настоящее пекло!

Горизонт был пуст. Воздух дрожал и извивался, преломляя солнечные лучи, искажая местность до полной неузнаваемости. Родион перевел взгляд на лагерь. Сверху большую часть обзора перекрывал давно выгоревший на солнце тент. Два с небольшим десятка технических средств разного ранга выстроились защитным полукругом по внешнему периметру лагеря. С обратной стороны лагерь защищала рукотворная насыпь.

Эмиссар осторожно спустился с холма, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Каждая секунда под прямыми солнечными лучами превращалась в невыносимую пытку. В горле пересохло, губы высушило, кожа на руках и лице горела, в ботинках что-то подозрительно хлюпало. Его организм выдавливал последние капли жидкости, чтобы хоть немного охладить тело. Неимоверно хотелось пить, но теплая и противная на вкус вода почти не приносила облегчения, зато сразу же выходила обратно капельками пота.

– Проклятая Африка, – вполголоса привычно выругался Родион, и вошел под спасительный тент. Не спеша прогулялся вдоль автоцистерн, взмахом приветствовал второго часового, занявшего наблюдательный пост на крыше водовозки.

Вот же хитрый жук!

Затем вышел к тракторам и тягачам, внимательно осмотрел технику. Одобрительно хмыкнул. Дошел до самого края лагеря, где между полуприцепами притаились пикапы, джип-вездеход мобильной группы, броневик штурмовиков и его собственный «Тигр». Еще один часовой «фашист» отсалютовал из укрытия. Родион тоже взмахнул рукой и повернул обратно. Теперь можно немного расслабиться и поспать хотя бы пару часов.

Спальных блиндажей было вырыто два. Один для водил, второй – для охраны и обслуги. Если в первом все спали мертвым сном, то во втором шла обычная текучка: смена часовых, подготовка к новому походу, суета и болтовня свободной смены. Родион выбрал первый – очень хотелось спать, спустился по грунтовым ступеням, раздвинул занавеси и вошел внутрь. Осмотрел мокрые брезентовые стены, школьные маты, разложенные прямо на полу, три десятка спящих тел водителей.

Дневальный непрерывно брызгал водой на брезент, капли мгновенно высыхали. Неизвестно, поможет от жары или нет, но хоть немного повысит влажность. Добравшись до самого края землянки, дневальный вновь возвращался обратно, зачерпывал новую порцию и брызгал снова и снова, опуская ладонь в ведро с дождевой водой, собранной сегодня утром.