Или это ему опять нарисовало насмерть перепуганное воображение?

Он лежал, распластавшись на песке и боялся повернуть голову, чтобы не нарваться на случайную пулю. Канонада разрослась нешуточная. Шахид-мобили непрерывно двигались, чтобы не дать как следует прицелится пулеметчикам и понемногу огрызались в ответ неприцельным огнем.

И все это спровоцировал я, – с ужасом подумал Михаил, вжимаясь в песок еще сильнее.

Перестрелка усилилась, со стороны лагеря прилетела и грохнула ракета, взметнув песок к небесам. Крики на непонятном языке, проклятья и стоны раненых, острый запах пороха, рев двигателей пикапов, все смешалось в адскую какофонию сражения. Наемники дружно залегли и открыли огонь из автоматов. Пули теперь свистели не только над головой, но и вообще со всех сторон сразу.

Притворяйся – не притворяйся, а безопаснее от этого не станет.

Михаил быстро пополз вперед, почти не отдавая себе отчет, что он делает и зачем. Наверное, правильнее всего было и дальше притворяться мертвым, пока не закончится основная часть сражения. Но страх упрямо толкал вперед.

Когда он наконец решился поднять голову, то увидел всего в нескольких шагах от себя Арсения – водителя «скорой помощи». В одной руке тот держал автомат Калашникова, а вторую протягивал к Мишке.

– Давай сюда, пацан, – прокричал водила, – скорее, пока бандюки заняты.

Со свистом и шипением над головой прошла еще одна ракета из РПГ. Мишка рефлекторно вжался в песок, а затем снова пополз опустив голову. Через пару секунд сильные мужские руки перехватили поперек туловища и рывком втащили за бруствер.

– Цел?

Михаил растеряно ощупал себя.

– Вроде бы да…

– Давай перебежками к политруку. Вон там, за водовозкой. Ждет тебя. Понял?

– Так точно!

– Дуй быстрее, разведчик лопоухий.

И чего сразу обзываться? Нормальные у меня уши! Мне, может быть, сам Чекист приказал… Я, может быть, всех спас, вовремя предупредив о нападении.

Михаил осторожно приподнялся, в два длинных прыжка пересек открытое пространство, присел на корточки, спрятавшись за железным контейнером. Выждав несколько секунд, ужом скользнул к пустым оружейным ящикам, и залег за ними. Третьим броском, петляя как настоящий заяц домчался до водовозки и спрятался за ее огромным колесом.

Осмотревшись, нашел взглядом Чекиста, уже не таясь подбежал к нему, открыл рот и от волнения не смог говорить.

– Вижу, – хмуро отозвался политрук, – что прибыл. На бархан зачем полез?

– Так не видно же ни черта, – все еще задыхаясь после бега, бормотал оправдания Михаил.

– Повезло, что не шлепнули, пока драпал. Считай, в рубашке родился.

Мишка растерянно сглотнул, он и сам еще толком не понял, как удалось целым и невредимым добраться до лагеря.

– Вот что, Миш, давай-ка в УАЗик и отгони его как можно дальше в пустыню. Там и переждешь нападение. В багажнике – артефакт. Мы не имеем права его потерять, что бы ни случилось.

– Это камень тот, с иероглифами?

Гейман кивнул.

– Если увяжутся следом, избавься от него. Закопай в песок, что ли. А сам уезжай! Мало ли камней в пустыне. Оружие с собой не бери…

«…все равно стрелок из тебя никудышний», – догадался Михаил, но вслух ничего не сказал.

– И не вздумай геройствовать. Догонят, скажешь – испугался, дал деру. Изобьют, конечно, но убивать без причины не станут. К тому же УАЗик и молодой раб в придачу – неплохие трофеи для местных.

Михаил непроизвольно вздрогнул, опять моментально разыгралась фантазия. В его воображении появились деревянные колодки, надетые на руки и шею, мощные цепи, сковывающие босые ноги, и караван верблюдов, уходящий на восток и уводящий Мишку в рабство навсегда.