В районе семи часов начали прибывать первые гости, а к восьми часам все столы были уже заняты знатными горожанами, отставными вояками, мелкими помещиками, государственными служащими и приближенными Александра. Все с нетерпением ждали появления княжича. Наконец распахнулись двери донжона и первыми оттуда вышли герольд с гербом княжича, двое стражников в парадном обмундировании и глашатай, который громким официальным тоном зачитал:

– Наследный княжич Феодоро, архонт Фуны, Его Светлость Александр Гаврас.

В этот момент все присутствующие встали, и из темноты дверного проема появился княжич. Он предстал перед своими подданными во всем великолепии. Высокий, красивый, черноволосый в прекрасном костюме из бежевого бархата, Александр возвышаясь над всеми, словно монумент, медленно осматривал знатных жителей своего небольшого феода.

– Приветствую Вас, мои верные поданные. Присаживайтесь. – обратился он к гостям и после этого по всему двору началось скрипение скамей и гул садящихся за столы людей. – Я рад видеть здесь всех Вас и польщен тем, что вы пришли поприветствовать вашего господина. Ваша преданность и отдача нашему княжеству давно известна и поэтому для меня честь – быть архонтом города Фуна. Я постараюсь сделать как можно больше для нашей турмы и надеюсь, что вы будете верными помощниками во всех моих начинаниях, так как вы всегда были верны моему отцу. Мы не отойдем от сложившихся добрых традиций, и будем развивать наш город. Засим, я предлагаю начать наше праздничное застолье.

– Так выпьем же за нашего княжича, – завопил Дмитрий во все горло и все присутствующие подхватили этот крик.

– За княжича! За Александра! – летело со всех сторон.

Княжич торжествовал. Он купил всех. Стариков, польстив им, что для него честь быть с ними, юношей своим богатырским видом, а девушек своей красотой. После первых тостов заиграли менестрели, и праздник стал шумным и веселым. Дмитрий, одетый в очень модную и дорогую фиолетовую рубаху расшитую золотыми вензелями, принял на себя роль распорядителя и то и дело придумывал какие-то забавы. То он хватал охапками девушек и тащил их танцевать. То начинал устраивать различные состязания между юношами – кто быстрее выпьет кувшин вина или съест курицу. То беспрестанно провозглашал тосты.

Жители Фуны по-разному воспринимали пыл ближайшего приближенного княжича. Молодежь была в восторге от его неординарных выходок, старшее поколение отнеслось настороженно, а старики удивлялись. Но все сошлись в одном – такого смотрителя печати у них в турме еще не было.

В отличие от подвижного Дмитрия, который ни минуты не сидел на месте, княжич был переполнен чувством молчаливого достоинства. Он мало двигался и ни разу не встал со своего места. Весь вечер он взглядом оценивал своих поданных, но так никого и не удостоил заострением своего внимания, и за все время ни разу не улыбнулся. Словно статуя в прекрасных одеяниях спокойно покоился он за столом со своими придворными и, не налегая на еду, лишь изредка подносил к устам кубок вина.

Люди всегда боятся и уважают то, что им не понятно. Поэтому прием Александра на все сто достиг своей цели. Не будучи многословным, он молчаливо и гордо возвышался над этой толпой, в которой благодаря вину, музыке и Дмитрию бушевали страсти. Принцип – молчаливой мудрости срабатывал сам по себе. Чем пьянее и шумнее становился Дмитрий, тем более величественным и мудрым на его фоне казался Александр. У пришедших на праздник людей волей неволей начало появляться чувство уважения к такому молодому, но такому величественному правителю.