Считай-Ворон побродил по усадьбе, осмотрев всё острым взглядом пилота – но взглядом печальным. Всё было точно так же, как в тот ураганный день, когда он уехал из этого городка. И ему казалось удивительным, что в его семье всё еще готовят пищу на огне, сжигая дрова, воду берут из крытого водохранилища и верят, что в этом водохранилище водятся джинны.

…И вот он сидел перед своими родственниками и рассказывал им о стране, в которой люди вместо завтрака кушают обед, а вместо обеда у них полдник. Говорил о кораблях, более просторных, чем весь этот городок, о домах, что выше минарета главной мечети; о регионах, в которых девять месяцев в году темная ночь, но народ в это ночное время работает… Слова летчика всех весьма озадачили и вызвали многочисленные вопросы. Даже «бабы-яги» внимательно его слушали. Рассказы воздушного паренька очень напоминали сказки о волшебных пери. Понятно было, что в голову ему там, в высоте, сильно надуло, так что ясного ума от него ожидать не приходилось. По той же, вероятно, причине он ни слезинки не пролил по умершему шазде и ни словом не обмолвился о собственной матери, четвертой временной жене старого князя.

>Шазде стоял возле военной палатки и постукивал тростью по голенищу своего высокого сапога. Он принял решение извести под корень всю породу этих клопов-вредителей. И вот уже несколько дней его босые и черные от загара крестьяне-арендаторы по его приказу обшаривали холмы и ущелья в поисках этого клопика: мелкого насекомого, которое девять месяцев в году проводит на горах, в зарослях кустарника, но по весне хищно атакует поля, причиняя огромный ущерб будущему урожаю. Особенно вредны самки, которые спариваются прямо здесь, на посевах, и откладывают яйца на стеблях пшеницы и ячменя. Круглые прозрачные яички, похожие на бусинки четок.

>Вредитель этот поистине вывел шазде из себя. Каждый год тучи его наползали на поля, в результате и хозяйский, и крестьянский урожай многого не досчитывались. В некоторые годы вообще оставались без урожая, отсюда – голод. И вот шазде, полный веры в умственную мощь своих предков, составил план тотального уничтожения клопа во всём районе. Это была свежая мысль, никогда раньше не приходившая в голову сынам человеческим. По его приказу каждый крестьянин должен был сдать два сира[22]>вредителя. Таким образом популяция клопа сильно уменьшится, и он не сможет наносить вред полям.

>К шазде подошла женщина с девочкой лет десяти-одиннадцати, с миткалевым мешочком с трупиками насекомых – на взгляд, не больше одного сира. Предъявив свой мешочек, женщина взмолилась:

– >Ваше высочество, я с моей сироткой-дочерью уже сколько дней лазаем по горам, по холмам, вот сколько собрали этой гадости. Но у нас сил больше нет. Отпустите меня, ребенок грудной дома.

– >Вы еще хуже этих вредителей. Зачем мы, по-твоему, лазаем тут по горам и холмам? Для блага вас же, арендаторов чертовых, чтобы от голода вас спасти. Это что, мне только нужно – для хозяйских полей – с ними бороться?.. Иди и работай, и не пой мне песни о сиротках некормленных!

– >Ваше высочество, поглядите на эту девочку. Она от голода идти не может.

>Жгучий взгляд шазде остановился на лице девочки, и настроение его изменилось. Он взял у женщины мешочек и, не взвешивая его, бросил в сундук. Потом достал из карманчика своего лапсердака золотую монету – ашрафи – и вложил ее в ладонь женщины, и сказал ей:

– >Это калым за твою дочь. Плюс к этому еще пять баранов. Клопа вам больше собирать не надо. Иди и готовься к свадьбе. Главное, накорми ее, чтоб довольна была. Вечером на пятницу пришлю к тебе человека, заберет ее. Поняла, что сказал?