Джин не выглядел как демон, нет! Это был самый настоящий джин, с синей кожей, и магической пыльцой, обильно осыпающейся со всех сторон. Лицо его казалось вполне человеческим, не злым, скорее сильно обеспокоенным. Узник лампы отчаянно пытался избавиться от вцепившегося в хвост кота, но у джина ничего не выходило. Черепица продолжала лететь вниз из-под лап Персика и звонко разбиваться о землю. Огненный кот потянул джина на себя слишком сильно. Хвостатый не удержался и начал падать вниз по склону крыши, не выпуская из лап хвост джина. Последний ног не имел, просто левитировал в воздухе и, судя по всему, не мог удерживать в воздухе себя и Персика.

Огненный кот, где-то между вторым и первым этажами, превратился в полоску рыжего света. Хвостатый прыгнул на стену, оттолкнулся от неё и заскочил джину на голову. На землю первым упал джин, а Персик придавил его своим телом сверху.

– Чего расселись? – взревел епископ раненым медведем, – Быстро к демону, только не убивайте! Нужно попытаться схватить его и допросить.

Я уже бежал под “скольжением” на помощь Персику, хотя коту она явно не требовалась. Скорее нужно было спасать джина из лап не в меру рьяного огненного кота. Паршивец рвал джина на ссаные тряпки, выдирая куски синей плоти мощными лапами.

– Персик, нельзя! – мысленно прикрикнул я на питомца.

Кот остановился, предварительно накрыв морду джина когтистой лапой, посмотрел на меня и выпустив поглубже когти, застыл статуей на тушке джина.

Подбежав, я кинул путы антара, сковывая руки джину. Кот понял, что происходит, и отпустил жертву. Я же похвалил котяру:

– Молодец! Выследил и поймал, куплю тебе мяса из Места Силы.

Персик прислонился боком ко мне и заурчал, чем вызвал смешки у подоспевших Сойкина и рядовых инквизиторов.

– Чего ржёте?! – деланно возмутился я, – Персик, между прочим, вашу работу сделал!

– Да ладно тебе, Клемент, мы клад откапывали! – скорее для виду возразил Сойкин.

– Это могли и обычные работяги выполнить.

– Хватит препираться! – часто дыша, одёрнул нас Димитрий, – Вяжите демона покрепче…

Демон понял, что с ним хотят сделать. Его губы зашевелились, кисти рук загибались и скрючивались в какие-то невообразимые фигуры, недоступные человеку. Я расслышал еле различимый шепоток, на грани человеческого восприятия. Язык показался смутно знакомы… точно! Так говорил Гэль-Шукран, когда отдавал команды своим атлантам.

На асфальте вспыхнули шесть огненных пентаграмм и на них начали появляться двуглавые церберы. На шеях собак виднелись ошейники с шипами, а с клыков капала шипящая слюна. В глазах же плескался расплавленный металл.

Джин резко увеличился в размерах. Он смог порвать мои путы, и теперь проявилась его сущность. На голове выросли рога, пасть заполнили хищные резцы, а в глазах расцвёл огонь.

– Как вы смеете мне мешать, смертные?! – голос впечатлял, басовитый и объёмный, голос джина сотрясал воздух и доносился со всех сторон.

Церберы кинулись в атаку. Ближайшему пёселю Персик снёс голову ударом лапы. Я выпустил перед собой волну антара, которая превратила в пепел двух попавшихся на пути церберов. Лицо джина изменилось, маска безмерного удивления застыла словно скульптура. До демона, наконец, дошло, что перед ним не совсем обычные смертные…

– Ведьмаки… – еле слышно шепнул джин.

Старец Димитрий оказался самым прозорливым из нас, он запустил путы антара в джина и поймал его, не давая улететь. Я присоединился к епископу и тоже направил путы на демона.

– Ведьмаки! – из глотки джина вырвался крик. Его голос оказался наполнен ненавистью и страхом.

Оставшиеся церберы кинулись на епископа. Одного выверенным ударом остановил Сойкин. Второго сковали антаром рядовые инквизиторы, а третий всё же прыгнул на Димитрия.