Патрик смотрел на руины Пенхолда, чувствуя, как сердце сжимает тоска. «Древние оставили за спиной пламя и тьму, покидая Старую Землю. Они явились на Дейдру, желая творить нечто новое, нечто прекрасное, мечтая создать мир, который окажется лучше прежнего, сгинувшего. Мы все – наследники их амбиций, их иллюзий, их дерзости. Их начинания пошли прахом, пали жертвой гордыни. Знания забыты и растеряны, мир – разрушен. Вся наша наука и магия не способна и на сотую долю известного им некогда. Мы по-прежнему ведем бессмысленные войны. Кто знает, возможно, однажды тот рок, что обрушился на Хейсен, настигнет Гвенхейд и Алгерн? Мы падем, оставив по себе только пепел и пару бессвязных легенд».

Путешественники ехали притихшие, внимательно оглядываясь по сторонам. Разговоры смолкли, руки то и дело невольно тянулись к оружию. Словно зараженные окружающей тишиной, путники боялись лишний раз открыть рот. Даже обычно неунывающий Луис впал в сосредоточенное молчание. Только Боб Кренхилл, завидев очередной полуразвалившийся дворец, что-то угрюмо ворчал себе под нос.

– Я представляла Пенхолд совсем другим, – шепнула Патрику Марта.

– Каким? Менее мертвым? Менее печальным? Менее разрушенным?

Он говорил с равнодушной насмешкой, пытаясь скрыть собственный страх.

– Не знаю… В ваших рассказах все было совсем не так. Более героично, что ли. Я думала, когда попадаешь в такие места, легенды словно бы оживают на глазах. Едешь и хочешь приобщиться к ним. И каждый камень вопиет о прошлом – о доблести, чести и славе. А тут… Камни и правда разговаривают, мне кажется. Но мне совсем не хочется их слушать. Хочется поскорее убраться отсюда.

– Героические истории хороши только дома у камина, в чужом изложении и желательно спьяну. На поверку они пахнут смертью и кровью, сударыня. И это вы еще взглянули на них только краем глаза. Дальше будет намного хуже. Если мечтали о приключениях и подвигах, еще есть время вернуться домой.

– Мне некуда возвращаться, – тихо, со сдержанной яростью сказала девушка. – Вы знаете сами.

Патрик не ответил.

Отряд миновал обширную площадь, на которую выходило огромное четырехэтажное строение, некогда увенчанное куполом и украшенное колоннадой. Дорога вела ровно, прямая, как стрела, нигде не петляя. «Таким темпом еще час – и выберемся обратно в поле, проехав город насквозь. Вот и слава небу. Совсем не хочется делать привал или тем более ночевать в настолько исторической обстановке. Хорошо хоть пока все спокойно. Никакой засады, никаких нежеланных встреч. Иногда нет защиты лучшей, нежели дурная слава».

Видимо, подумав то же, что и Патрик, Боб Кренхилл весело ткнул сержанта Лоттерса кулаком в бок:

– Ну вот, а ты предлагал объехать! Только бы время зря потеряли. Сейчас бы плутали в холмах да матерились на весь белый свет. Отличное местечко. Тихое, спокойное, немного прибраться – и можно жить.

– В самом деле, – признался сержант немного смущенно. – Я что-то струхнул.

– А ты меньше бойся, у страха глаза велики. Молния дважды в один пень не бьет. Большая беда тут уже стряслась и вряд ли скоро повторится. Не на нашей памяти, это уж точно!

Стоило Кренхиллу произнести эти слова, широко улыбнувшись, как воздух прошил арбалетный болт, выпущенный из окна стоявшего напротив здания. Дом выглядел чуть более целым, нежели все остальные, а в его окнах клубилась голодная темнота. Косой Боб охнул, поймав стрелу плечом, и начал заваливаться, сползая с седла. Тут же в воздух взвились еще четыре стрелы – и две из них мгновенно поразили насмерть ехавших во главе колонны гвенхейдцев. Еще одна чуть не попала в Делвина Дирхейла, но все же не долетела до него, вспыхнув в полете пламенем.