После рождения Георгия в июле и вплоть до его крещения в сентябре Михаил все-таки надеялся на благополучное решение вопроса о разводе. Он старался уверить Наташу, что все будет хорошо, да и сам надеялся на это. 4 августа выехал в Петергоф, чтобы встретиться со старшим братом и решить, наконец, с его помощью наболевший вопрос. Но Николай II отсутствовал – он находился в это время на маневрах в Красном Селе. На следующий день Михаилу опять не повезло – император был занят, и братьям не удалось поговорить по душам, с глазу на глаз. Великий князь уверял в письме «дорогую Наташечку», что в этом нет его вины, и это – чистая правда. Жизнь устроена так, что при кажущемся могуществе, власти и богатстве люди, которые занимают самые верхние ступени на социальной лестнице, порой не могут решить жизненно важные для себя проблемы.

Наташа была в отчаянии. Решение вопроса о ее разводе зашло в тупик, все прежние обещания помочь оказались ложными, но самое страшное, как ей казалось: Михаил готов отступить, он смирился с, казалось бы, неизбежным, и между ними… возникла стена непонимания.

Он говорит ей о своем долге. Но ведь долг можно понимать по-разному. У нее тоже были обязательства перед мужем. И нарушить их оказалось для нее нелегко. Но она на многое пошла ради любви к нему, Михаилу. Стала изгоем, от нее отвернулось так называемое «общество». Разве она, Наташа, заплатила маленькую цену за то, чтобы они были вместе? Михаил должен поддержать ее, помочь, иначе… все между ними может быть кончено.

Она во многом, конечно, была неправа, предъявляла к возлюбленному слишком высокие требования, не желала учитывать обстоятельства, которые зачастую были против них. Судьба явно испытывала обоих… Но стоит ли строго судить эту женщину, которая оказалась в столь тягостном, двусмысленном положении, из которого она действительно не видела никакого выхода? Осуждать – проще простого, а вот понять и посочувствовать… Многие ли способны на это?

Михаил понимал, жалел, сочувствовал, а главное – самозабвенно любил. Он знал, что Наташа на грани нервного срыва, решение вопроса о ее разводе требовало терпения и времени, а сам он не мог быть свободным от служебных обязанностей до самой осени. Как это ни грустно, но больше он сделать и сказать в тот момент был просто не в силах.

У молодой женщины, которая вынужденно жила вдали от любимого, и имела, к тому же, груз нерешенных проблем, проявились все классические симптомы послеродовой депрессии. Ей требовалась квалифицированная медицинская помощь, но окружающие ее в те дни люди не знали этого и списали душевное состояние Наташи лишь на «нервы».

Михаил считал: ей нужен продолжительный отдых, лучше всего – за границей. Но он не учел всех обстоятельств, и неожиданно встретил сопротивление со стороны… самой Наташи. Она писала, что главное теперь для нее – ребенок, и она не может оставить его дома с легким сердцем, а сама – наслаждаться покоем и счастьем быть вдвоем с любимым. Вопрос о долге имеет, оказывается, оборотную сторону! Для нее жизнь, здоровье и благополучие сына – самое теперь важное на свете. И это гораздо более значимо, чем воинский долг, как его понимал Михаил. В конце письма она смягчилась. Наташе действительно очень хотелось быть вместе с любимым, но она боялась, что что-нибудь обязательно задержит их дома.

И это «что-нибудь» вскоре произошло, хотя и было совершенно неожиданным. Врач, наблюдавший Наташу, сказал, что она опять ждет ребенка. Но после всех волнений, невзгод и переживаний она не хотела больше испытывать судьбу. По крайней мере, не сейчас. Доктор Рахманов пообещал сделать все от него зависящее, чтобы операция обошлась без осложнений…