Свежие раны на его теле перемежались со старыми шрамами, которых было едва ли не больше. Она аккуратно обрабатывала каждую, стараясь ничего не пропустить. Вода, едва попадая на его кожу, тут же испарялась. И вверх поднимался пар. Было ощущение, что он горит изнутри. Да так оно и было, наверное. Пальцам в какой-то момент даже стало невыносимо касаться его кожи, ей казалось, что она жжёт её.

Через час сдула челку со вспотевшего лба. Ох и пришлось ей повозиться! Столько переломанных костей нужно было собрать и наложить шины. О том, как это делать, у неё было представление, поэтому оставалось только надеяться, что она всё сделала правильно.

Раны обработала водой и остатками креплёного вина, найденными в хижине.

На бинты пришлось пустить одно из стареньких платьев. Его не хватило, так что она, обречённо вздыхая, отодрала солидный кусок от простыни. Она очень надеялась, что эта жертва не будет напрасной.

Кое-как передвинув печь-горшок поближе к лежанке с метаморфом, девушка поставила рядом сушиться гутсы и уселась рядом на пол, облокотившись о стену спиной.

Она так вымоталась, что где-то полчаса тупо смотрела в стену, абсолютно без всяких мыслей.

Может быть, это было хорошо. Иначе она начала бы себя спрашивать, зачем она это сделала. Зачем ей вообще сдался этот демонов оборотень?!

У неё ведь куча своих проблем, и она совершенно не знает, что с ним делать.

Она специально нашла эту затерянную в лесу хижину, чтобы хорошенько обо всём подумать, выдохнуть, решить, что делать дальше, пока её не нашли…

А сейчас вероятность того, что найдут, увеличивается. Насколько – большой вопрос.

Всё зависит от ценности этого парня. И ещё от того, кто его будет искать: друзья или… Что-то ей подсказывало, что и те и другие будут. Но вот кто найдёт первым? И чем это ей грозит?

Спать пришлось рядом с раненым. На втором этаже без печки было слишком холодно. Даже в одежде.

Она бросила на землю шубу, надела на себя всю имеющуюся в доме одежду и, свернувшись калачиком, задремала рядом с ним. Одеяло пожертвовала в пользу нуждающегося. Хоть и дракон, а всё равно мог замерзнуть. О его физиологии она ведь ничего толком не знает. А спросить не может.

Но предварительно попыталась напоить его водой. Пришлось разжать челюсти и вливать туда жидкость. Глотательных движений он не делал. Она аккуратно помассировала ему горло. Опять пришло уныние. Он не выживет, и все усилия зря. Но кроме платья, куска простыни и бутылки вина она вроде пока ничего не потеряла. Так что в этом смысле – не страшно. Но его же придется хоронить… Раньше времени у себя в голове этого делать не стоит. Пустое.

Ночью она спала тревожно, часто просыпаясь и проверяя своего "пациента".

К утру его дыхание стало отчётливее, но внезапно поднялась температура. Он был очень горячий, буквально обжигающий. Она даже не могла потрогать его лоб. Наверное, температура драконов намного превышает человеческую. А у больных драконов вообще на лбу можно жарить яичницу.

Она вздохнула. Всё равно сейчас ничем не может помочь. Разве что компресс сменить. Надо набрать и растопить ещё снега, вода заканчивается.

Она взяла ведёрко и отправилась на улицу, предоставив раненому метаморфу самому принять решение, планирует ли он остаться на этом свете или уйти на тот.

Она старательно утрамбовала снег в ведро, набрав полное.

Отстранённо рассматривала свою руку на фоне снега. Её кожа была такая белая, что почти сливалась с ним.

Иногда ей снилось, что она выходит на улицу абсолютно обнажённой, ложится в снег и полностью сливается с ним, распадаясь на снежинки.

Её фарфоровая кожа раньше многим казалась идеальной. И руки, когда ещё не знали тяжёлой работы. Она очень тщательно за ними ухаживала. Каждый день, посвящая этому занятию не менее часа. Распаривала руки в ванночке с тёплой водой с добавлением соли и соды, а затем делала тщательный массаж с миндальным маслом, проминая каждый пальчик, не пропуская ни одного сантиметра, уделяя внимание и ногтям тоже.