Для тельца Рика один из торговцев приспособил крепление на одежде, которое можно снимать и надевать благодаря маленьким ремешкам. Теперь уменьшенная фигурка Вэла – тело никса – всегда прикреплялось к плечу, и Вэл мог не бояться забыть или потерять хранителя.

– Привет, малыш! – так к Вэлу обращался только один человек на всей ярмарке – огромный наемник по имени Артур. Тот самый, кто встретил Вэла и нашел для него место в новом доме. Теперь он уже не казался Вэлу таким огромным и суровым, как раньше. К тому же, Артур временами подшучивал:

– Будешь так часто катать на шее детей – станешь сильным, как я!

Уж такого тела Вэл для себя точно не хотел! Неплохо, конечно, все враги в ужасе разбегаются… Но так и не только враги!

«Интересно, у него есть жена? – раздумывал Вэл. – Неужели кто-то может влюбиться в такого здоровяка? Хоть он и добрый, но слишком уж непривычно выглядит. Лучше уж быть пузаном, чем таким громилой».

Вэл как раз вылавливал сочные куски мяса из желтоватого рассыпчатого риса, когда кто-то закричал сбоку:

– Помогите! Связали, демоны!

Вэл хрюкнул от смеха и покосился на орущего никса. Рик, привязанный к плечу, нелепо шевелил ручками и ножками, при этом не забывая вопить:

– Отпустите! Что за ужас! Никакой свободы действий!

Вэл одним движением освободил фигурку никса от ремешков и посадил рядом с собой – на камень. Ужинать вместе со всеми Вэл не стал. Хотелось побыть в одиночестве. Выдалась теплая летняя ночь. Ужинать под звездным небом Вэлу понравилось. Родители никогда не пускали его с тарелкой дальше кухонного стола.

Сейчас возле каждой повозки горели маяки. Они освещали весь лагерь – наемники постарались. Местами полыхали костры – от них исходило меньше света, зато рядом с ними можно уютно греться. Это намного лучше, чем готовить днем на дышащем жаром огне. Вэл чувствовал себя среди мерцающих магических огоньков и костров защищенным. К тому же, где-то вдалеке играли музыканты. Тренировались, развлекая загулявшихся до темна жителей города.

– Как дела, хозяин? – спросил Рик, довольный своим освобождением. Теперь он пытался подобраться к ремешкам, чтобы разглядеть их получше.

– Прекрасно, Рик! У меня чудесное настроение! Я бы даже сказал – праздничное! – Вэл мечтательно взглянул в небо. – Здесь так хорошо! Я имею в виду ярмарку. Будто бы второй дом.

– Ты здесь всего третий день, – сказал никс, припоминая слова Августа. Возможно, он прав? Слишком уж большую эйфорию у хозяина вызывает эта компания.

– Ну и что? Я вижу, как здесь ко мне относятся. Тут все какие-то… свои, родные.

Рик покачал головой и уселся-таки на камень.

– Свои? А где истинные «свои» ты не помнишь? И имею в виду твоих родных.

Вэл сразу погрустнел. Настроение прыгнуло с отметки «отлично» в гнетущую пустоту.

– Они никогда меня не примут таким, каким я стал. А здесь я среди лишенцев, никто не тычет в меня пальцами, не считает инвалидом. Тут мне незачем скрывать свою натуру.

– Да ладно? Так почему же ты закрасил свое клеймо?

Вэл невольно коснулся шеи, запачкав пальцы чуть влажной краской. Перед заездом в город всем обитателям ярмарки раздали эту краску – видимо, чтобы не возникало лишних вопросов. Краска стягивала кожу, но при этом и слегла холодила ее, уменьшая боль от жжения клейма. Вэл рассерженно растер шею, оголяя знак лишенца.

– Ты ведь ушел из дома, потому что боялся разочаровать родителей, тебя никто не выгонял! Ты ведь по-прежнему их любишь, но все равно говоришь, что ярмарка – твоя новая семья?

Рику захотелось стукнуть хозяина, таким тупоголовым он ему показался. Вэл же только насупился: его собственный хранитель считает его почти предателем. А может, он и прав?