В комнате было прохладно и тихо, сквозь добротную деревянную дверь не проникали звуки из коридора. Впрочем, сюда вообще мало кто ходил без надобности: жизнь на этом этаже кипела в основном в левом крыле, где располагалась кухня и кладовые. Мягкий, ровный свет кристаллов иногда слабо пульсировал то тускнея, то становясь чуть ярче, и вторя ему, подрагивали тени на стенах. Подрагивали тени и на бледном, навечно застывшем лице Селены, лежащей на алтаре.

Селена являлась старшей из Теней, но привязанности к ней я испытывала даже меньше, чем к вечно раздражающей Норе. Последняя хоть и вела себя частенько как хабалка, но преданность ее не вызывала сомнений. Сколько бы разногласий между нами не возникало, я всегда знала: колдунья отправится ради меня в Хаос без раздумий.

Селена же…

Истинная всегда была себе на уме. В ней бурлил дар, делая ее отменным воином, вот только жить полной жизнью она не умела. Или не хотела. Взять хотя бы ее любовь к Гедеону – это и любовью-то не назовешь. Скорее какая-то нездоровая зависимость. Селене будто нравилось десятилетиями чахнуть в одиночестве, внушая себе, будто иного пути нет. Я даже не уверена, что обрати колдун на нее внимание, она бы согласилась быть с ним, скорее всего, нашла бы еще сотню причин, отчего это невозможно, и страдала бы дальше. Ведь, по сути, преград-то никаких и не было, лишь ее ослиное упрямство и надуманные страдания. В общем, я всегда относилась к ней с гораздо большей настороженностью, чем к остальным Теням, и, как оказалось, не зря. Никогда прежде Теням не удавалось обойти договор. Меня ее находчивость, признаться, восхитила, и, возможно, я бы даже не стала ее убивать. Но она чуть не угробила Ария, а на это я глаза закрыть не могла. Да и вдруг после признания Селены в любви к Гедеону, колдун все же обратил бы на нее внимание. Можно подумать, я бы взаправду позволила им быть вместе в моем доме.

–– Дура ты, – сказала я в пустоту непонятно зачем. – Гедеон мой. Только мой.

Дверь за спиной скрипнула, но я не повернулась.

–– Уже оклемался?

–– Почти. – Лука ступал бесшумно.

Маг встал рядом. Я положила голову ему на плечо, а он приобнял меня в своей обычной снисходительно-братской манере, одним этим жестом давая понять, что больше не злится за Селену.

–– Все еще больно? – спросила я, глядя на тень алтаря на противоположной стене.

Яд рнирхов причинял отравленному сильную боль, а выходил из тела всегда очень медленно. Алиса, конечно, как могла этот процесс, ускорила, но несколько дней Луке все же придется потерпеть.

–– Ерунда. – Маг прижался щекой к моей голове. – Меня больше тревожит то, что ты можешь снова сорваться, как в Орисвере, – тихо сказал он. – Туман ведь беснуется все эти дни почти так же, как и тогда. Тени рассказали, как ты чуть не прикончила Гедеона.

Я промолчала. Да и что сказать? Порыв убить Гедеона и меня саму заставил нервничать. Лука тревожился не зря.

–– Жалеешь? – маг качнул головой в сторону Селены.

–– Нет, – ответила без колебаний. – Разве что немного грущу. А еще думаю: зачем держала ее рядом столько веков. До конца Тенью она так никогда и не стала. Я порой чувствовала, как Селена переступает через себя, выполняя мои приказы. А с появлением Ария она и вовсе покой потеряла. Наверно, вспомнила, каков он – Свет Истинной магии, неоскверненный Тьмой.

–– Возможно, – задумчиво сказал Лука, разглядывая свою руку, слегка выставив ее вперед.

Жизненная сила Селены, поглощенная им, тянулась к хозяйке, вспыхивая одинокими бледными искорками на кончиках его пальцев. Она еще не до конца слилась с Лукой и чуяла присутствие той, чье тело было ей домом сотни лет, силясь найти способ вернуться, но такого способа не существовало.