Впервые на лице тощего грызуна появилось любопытство. Он прямо-таки впился в соседа глазами и смерил его пристальным взглядом, не в силах поверить, что в трясущемся рядом студне столько отчаянного коварства и злодейской сущности.

Шпигг начал что-то лепетать. Наивное выражение лица сменилось злостной дрожью. Усы медленно распушились.

– Шпигг? Убил маму?! Как ты смеешь! Это был несчастный случай. Ты не знал мою маму. Я успел сходить в церковь, вымолить себе прощения…. Святой отец выслушал и отпустил мне все грехи…. Он так и сказал: «Крис, мальчик мой, иди себе с миром, ибо ты споткнулся, но теперь раскаялся и потому безгрешен».

– Видно не так хорошо отпускали твои грешки, – он смерил хитрым взглядом пространство вокруг себя. – Раем это место никак не назовешь. Просто, вы работали вместе, и, спившись, не поделили денежки. Что ж тут такого. Обычное дело. Когда за тобой погнались, кинулся спасаться к ближайшей речке. Поздно ты начал молиться видно. И как это он не вызвал полицию, выслушав твою душераздирающую исповедь?!!

Тощий крыс, не удержался. Костлявые бока дергались от приступов смеха, пока прослезившиеся глаза не встретились со строгим взглядом стоявшего грызуна. Он чуть было не подавился своей палкой и резко замолкнул.

– А ты Вальдшнеп, Гэвин Вальдшнепп. Бродяга…

– Эй, Анданте, анданте, полегче…

– Так уж и быть. Был бродягой. Бывший преподаватель флейты. Спился, проиграл все в казино, спустил все небогатое имущество, полученное от своей тетушки, и стал бродячим музыкантом. Не растерялся, быстро связался с нужной компанией и начал заниматься контрабандой ворованных антиквариатов. Что у вас там было? Вилки, ножи, побрякушки из золота. Взят с поличным при продаже королевского жемчуга. Тюрьма. Побег. Даже некоторое время сумел укрыться, пока в ходе перестрелки с полицией не получил пулю в лоб. И вот, пожалуйста, ты тоже здесь!

Теперь настала очередь Шпигга повеселиться. Однако громко захохотать, он не посмел. К тому же тогда, он не успевал бы жевать.

Ни один ус не дернулся на лице Гэвина, он внимательно изучал стоявшее перед ним лицо и через некоторое время нахмуренные брови вздернулись кверху в знак величайшего открытия.

– Эй, Шпигг, глянь, это же Вальтер! Я ж думаю знакомая физиономия.

Шпигг перестал уничтожать булку и тоже уставился на него. Хитро подмигнув, он начал торопливо бурчать. Вместо слов на землю посыпались бесчисленные крошки.

– Если это один из полицейских, то прекрасно. Есть на свете хоть какая-то справедливость, значит! Шпигг не убивал свою маму. Случайность, вот и все…

– Да нет же, ты приглядись! Вальтер. Это Вальтер! Мы звали его Сенбернаром. Ты ж смотри. Никак не думал…, я же чуял, что с этим парнем что-то не так. Половина наших ребят в тюрьме из-за этой крысы. Может и нас ты выдал? Частный сыщик. Как же. Обыкновенный бандит. Глянь на него, даже помер в дорогом смокинге. В тюрьме я слышал, что твоих сообщников накрыли, и ты оказался в их числе.

– Замолчи, Гэвин, иначе…

– Что, Вальтер, убьешь нас?

Гэвин посмотрел на Шпигга, и они разом захохотали, ехидно поглядывая перед собой.

– Думаешь, я стал бы иметь дело с мелкими воришками и жуликами как вы. Моя дичь была куда крупнее… – он остановился, смерив обоих презрительным взглядом, затем продолжил —…чем парочка мелких мошенников, которым тем и везло, что они оказались беспросветно глупы.

– Ходили к тому же разные слухи о твоей семье, Вальтер. Жена умерла при загадочных обстоятельствах. А твоя дочь? Что стало с ней, Вальт…? – Гэвин не успел закончить фразу, как распластался на земле с пробитым носом.