– Вот, это я надену на первое сентября! – с благоговейной улыбкой говорила Соня.

При этом она вытянула перед ней черную юбку с широким подолом и тоненькую белую рубашку. Заметив восхищенные взгляды, Соня засияла от бесконечного восторга. Эмма, из учтивости не посмела бы указать на какие-либо мелкие недостатки, легче для нее лишний раз промолчать, чем ненароком обидеть человека, так она думала, и это правило как-то само собой, возникнув, стало непреложным. Соня побежала в другую комнату переодеваться, чтобы ее лучше смогли оценить в новой одежде. Эмма терпеливо ждала, а в это время вошла бабушка Сони с подносом чая и двумя большими кусками пирога. Она шла очень медленно ввиду своей полноты и широко улыбалась. Эмма поздоровалась и от смущения собралась в уголке, добродушно улыбнувшись в ответ. Будучи восприимчивым ребенком, c бессознательной тонкостью чувствовала она какой из себя человек с плохими мыслями или хорошими стоит перед ней. Доброта бабушки Аиды, заполнив ее благородное сердце, так и переливалась через край. Она поставила поднос, затем удивленно огляделась по сторонам.

– Соня ушла в другую комнату, чтобы переодеться в новую одежду, – быстро сообразила Эмма.

– Аааа, – смеясь, протянула бабушка Аида, – уже десятый раз за сегодня. И не устанет ведь.

Так же не торопясь, она ушла обратно по своим делам.

Вскоре в дверях показалась Соня в своем нарядном одеянии. Эмма невольно захлопала в ладоши. Юбка простиралась крупными волнами до колен, снизу виднелись худенькие, чуть кривоватые ноги Сони в белых узорчатых колготках. Старательно заправленная под юбочку белая сорочка с кружевными манжетами и жемчужными пуговицами придавали Соне какой-то причудливый вид, хотя Эмме действительно понравилась ее одежда. Редкие каштановые волосы волнами свисали до ушей, так что когда она кружилась, голова ее была похожа на шапочку смуглого гриба, из-под которого игриво поблескивали два маленьких коричневых глаза, при этом она широко улыбалась, уверенная в своей безупречности. Выставляя то одну, то другую ножку, она красовалась своими лакированными черными туфельками с невообразимыми красными заклепками по бокам. Наконец-то, запыхавшись, она села и принялась за чай. Эмма, не смевшая до этого шелохнуться, наконец, выдохнула. Чай успел порядком остыть, пока Соня наперебой показывала ей свои вещички. Вдруг соня с грохотом положила чашку на блюдце.

– Портфель не показала! – вскочила Соня.

Вскоре из груды одежды протащила она по дивану красный портфель, с множеством карманов, где ей предстоит день ото дня нести багаж новых знаний. Эмма посмотрела внутрь. Там уже лежали тонкие и толстые тетради, карандаши, разноцветные ручки. Все это разом повалилось из портфеля на обозрение любопытных глаз. Соня разворошила все это явно довольная собой, оглядывала свои сокровища, а потом спокойно села, видимо все, что хотела она уже показала и теперь успокоилась.

– Очень красиво все, – проговорила Эмма.

– А когда тебе купят?

– Скоро, наверное.

Соня надменно ухмыльнулась, и они продолжили пить чай. Такие превосходные пироги нельзя было надолго оставлять без внимания. Они так и манили своим безупречно желтым цветом и несравненным ароматом. Через неделю уже вся школа сможет любоваться ее новыми нарядами. Соня с нетерпением ждала этого чудесного дня. Эмма, напротив, переживала перед неизбежной участью ходить в школу. Незнакомые учителя, на которых она благоговейно смотрела снизу вверх как на мудрейших и священных людей, совершенно новые дети, с которыми предстоит ей учиться. Все это и радовало и тревожило ее одновременно. Все ходят в школу, и она должна идти туда, учиться, и учиться хорошо. Конечно, Эмма будет стараться изо всех сил, иначе и быть не может. Она бы не хотела, чтобы ее отругали за такие постыдные вещи, как нехорошее поведение или низкие оценки. Так или иначе, в школу идти придется и с этим она скоро смирилась.