И вдруг, словно молния, пронзившая темноту, её осенило. «Подожди! Бабушка всегда хранила свои самые ценные вещи в старом сундуке, в кладовке. Там должны быть фотографии! Точно!»

Они нашли сундук в кладовке. Тяжёлый, запылённый, он словно веками ждал своего часа. Кажется, даже пауки боялись к нему приближаться. Кенан, кряхтя, помог Авроре открыть его.

Внутри сундука лежали старые письма, изжелтевшие документы, кружевные салфетки, пахнущие нафталином, украшения и стопки фотографий, как будто сама история хранила свои сокровища. Аврора начала перебирать их, словно археолог, надеясь откопать что-то важное. Интересно, сколько пыли нужно вдохнуть, чтобы найти правду?

И вдруг, в один из самых неожиданных моментов, её взгляд упал на старый альбом с фотографиями в кожаном переплёте. Сердце забилось, словно пойманная птица, в предвкушении. Она открыла альбом, листая его страницы, стараясь не дышать, чтобы не рассыпать хрупкие воспоминания.

И вот она! На одной из старых, пожелтевших фотографий была её бабушка, одетая в красивое платье, изящно улыбающаяся в камеру. А на её пальце – то самое кольцо с рубином, которое они искали! Аврора достала фотографию, поднеся её к свету, словно молясь на святыню. Ну наконец-то! Хоть кто-то в этой семье решил мне помочь!

«Вот оно! Доказательство! Теперь мы сможем доказать, что это кольцо принадлежит моей бабушке!» Она ликовала, словно ребёнок, нашедший долгожданную игрушку.

Кенан, сияющий от радости, обнял её и поцеловал. «Я знал, что ты справишься, моя дорогая! Ты – самая лучшая женщина на свете! И самая упрямая».

Но их триумф был недолгим. Внезапно, словно предвестник беды, раздался звук разбивающегося стекла. Что за чертовщина? Кто-то был в доме…

Аврора и Кенан замерли в объятиях друг друга, словно два потревоженных оленя в лесу. Или, скорее, два испуганных кота, которых застали врасплох. Они оба услышали это: едва различимый скрип, донёсшийся откуда-то из глубины старого дома. Словно кто-то осторожно наступал на скрипучую половицу, скрываясь во мраке.

В доме, который, по мнению Авроры, должен был быть её убежищем от кошмаров прошлого, теперь поселилась новая тревога. Это была зловещая тишина, густая и липкая, как португальский мёд «Мел де Браганса», который они пробовали на ярмарке на прошлой неделе. Этот мёд, тягучий, золотистый, с тонким ароматом вереска, теперь казался символом чего-то липкого и опасного. Тишина, в которой слышалось лишь тиканье дедушкиных часов в холле, отсчитывающих последние секунды их спокойствия, и назойливое потрескивание старых половиц, словно дом жаловался на тяжесть времени, на то, что его потревожили.

Кенан осторожно обнял Аврору крепче. Он чувствовал её дрожь. «Все в порядке, – прошептал он, – просто, наверное, ветер.» Но ветер, конечно, здесь был ни при чем.

«Кто здесь?» – прошептала Аврора, её голос дрожал, как лиссабонский трамвай №28 на крутом подъёме в Алфаме. Этот трамвайчик, преодолевая крутые склоны, всегда казался ей символом отваги и упорства, но сейчас она чувствовала себя такой же хрупкой и беззащитной. Страх, знакомый ей с детства, снова поднял голову, как змея из корзины. И это был не просто страх, это был холодный, липкий ужас, парализующий волю и заставляющий сердце биться в бешеном ритме. Она вспомнила все страшные истории, которые ей рассказывали в детстве, все призраки и монстры, обитающие в старых домах. И ей показалось, что они здесь, рядом, в темноте.

Кенан медленно отодвинул Аврору за спину и посмотрел в сторону звука. Он знал, что не стоит недооценивать опасность. «Оставайся здесь», – сказал он тихим, но твёрдым голосом. Он наклонился, взял со стола тяжёлую вазу с цветами и, готовый к бою, осторожно направился в сторону холла. Аврора, боясь пошевелиться, ждала, прижавшись к стене, пытаясь перевести дыхание. В её голове роились самые страшные мысли. Что это? Грабители? Призрак? А может, снова он…