Она вздохнула и пошла в спальню. Ей нужно было собраться с мыслями и надеть маску беззаботности, чтобы Кенан ничего не заподозрил. Ей нужно было снова стать Авророй Перейрой – успешным архитектором, уверенной в себе женщиной. Но как долго она сможет притворяться?

В спальне царил полумрак, словно старая фотография, выцветшая от времени и воспоминаний. Аврора коснулась выключателя антикварного торшера, привезённого из фамильного поместья её бабушки. Комната наполнилась мягким, янтарным светом, отбрасывающим причудливые тени на стены. Свет, как и она сама, старался скрыть то, что лучше бы оставалось в темноте.

Она подошла к гардеробной, больше напоминавшей музей высокой моды, и принялась перебирать свои наряды. Платья от Dior, блузки от Yves Saint Laurent, юбки от Chanel – каждый предмет одежды был тщательно отобран и безупречно сидел по фигуре. Она всегда следила за своим внешним видом с маниакальным вниманием. Это был её личный «дзен» – один из немногих способов контролировать ускользающую реальность, создавать хрупкую иллюзию порядка в том хаосе, который бушевал внутри неё, как лиссабонский трамвай в час пик.

Она остановила свой выбор на маленьком чёрном платье из струящегося шелка. Простота кроя обманчива: идеальная посадка подчёркивала точёную фигуру, над которой Аврора трудилась, словно скульптор, отсекая все лишнее изнурительными тренировками в зале. Надев тончайшие чулки, она залюбовалась игрой света на безупречной гладкости своих ног.

В зеркале её встретило отражение женщины, уверенной в себе, знающей себе цену. Бизнес-леди. Свободного художника. Femme fatale. Но она-то знала, что это всего лишь тщательно выстроенная маска, за которой скрывалась маленькая девочка, до смерти перепуганная жизнью. Маска, как в фаду, где за красивой мелодией скрывается глубокая тоска.

Нанося макияж, Аврора орудовала кистями, как профессиональный художник, скрывая следы усталости и тревоги на своём лице. Лёгкий слой тонального крема La Prairie с эффектом сияния, тушь Diorshow, делающая ресницы похожими на крылья бабочки, помада Chanel Rouge Coco нежного оттенка «Mademoiselle» – и вот она уже выглядит почти безупречно.

Почти… Шрам на левой руке, едва заметный под слоем тона, предательски выдавал правду.

Ее взгляд упал на золотую цепочку с крошечным кулоном в виде капли – точной копии слезы, застывшей во времени. Это был подарок Кенана на годовщину их знакомства. Кулон был сделан вручную в мастерской потомственных ювелиров в Бахрейне – Кенан всегда умел удивлять. Аврора взяла цепочку в руки и почувствовала тепло металла, словно прикосновение любимого человека. Кенан… Он был добрым, заботливым, любящим. Он видел в ней то, чего она сама в себе не видела: силу, красоту, потенциал. Он любил её не за маску, а за то, что скрывалось под ней. Или ей так хотелось верить?

Но страх сковывал её, как цепи. Она боялась, что он узнает правду о её прошлом и перестанет её любить. Боялась, что он увидит её настоящую – сломленную, израненную, неспособную на настоящую близость. Боялась, что он разглядит в ней ту маленькую девочку, которую отчим запирал в тёмной комнате.

Она надела цепочку, и кулон коснулся её кожи, словно нежное прикосновение. Золото блестело на её шее, как маяк, напоминая ей о любви, которую она так отчаянно хотела, но боялась принять.

В этот момент раздался звонок в дверь, резкий и требовательный, как выстрел. Аврора вздрогнула, словно её застали врасплох. Кенан приехал раньше, чем она ожидала. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках, и пошла открывать дверь. «Будь что будет», – прошептала она, как молитву.