– Кстати, о топливе, – перебил генерала Крамер. – Его хватит как раз на два прыжка. Генерал, мы можем сделать еще два прыжка! Техника выдержит, я уверен. И если тамошние условия будут хуже, чем здесь, мы всегда сможем вернуться обратно. А насчет азота и кислорода… так ведь дома можно построить в горах, ведь чем выше в горы, тем меньше кислорода, и можно выбрать оптимальный вариант. Какая разница, тут горы, там горы…

– Если они там будут, – встрял Шендон.

– Должны быть, просто обязаны быть! Что касается периода обращения, то тут вы всецело правы, но ведь можно вернуться… Ну же, генерал, решайте! Еще неделя пути, в крайнем случае две, это если придется возвращаться.

– Как ты правильно заметил, здесь наверняка бедная живность, значит, стопроцентно меньше опасных паразитов, – не сдавался генерал Шпактон. – А если та планета окажется богатой на живность, сам не хуже меня понимаешь…

– Вы правы, генерал, исключать ничего нельзя. Но есть и исключения из правил.

– В каком смысле?

– Может оказаться так, что из-за бедности живности именно здесь водятся самые опасные паразиты. Ведь нужно питаться, а из-за скудности добычи у животных зачастую есть только одна попытка для атаки, и чтобы она была успешнее, природа могла наделить охотников самым смертоносным ядом.

– Почему?

– Ведь до следующего обеда при неудачной охоте можно просто не дожить, умерев с голоду.

Крамер замолчал, молчал и генерал, размышляя над услышанным. Эта каменистая планета ему и самому не нравилась, но он не хотел рисковать понапрасну, считая, что удачу или судьбу, как ни назови, нельзя испытывать слишком часто. А они ее уже испытывали довольно много, и она еще ни разу не подвела, но надолго ли это?

– Хорошо, лейтенант, твоя взяла, и надеюсь, ты окажешься прав. И помни, еще одного шанса не будет. Прокладывай курс.

Виктор молчал.

– Ну что еще такое, лейтенант? – начал терять терпение генерал.

– Сэр, кхэм… – прокашлялся Крамер. – Сэр, я тут подумал, может, все-таки следует спросить людей…

– Лейтенант, ты какой-то непостоянный. То ты говоришь, что людям нельзя давать право голоса, то ты говоришь, что нужно спросить их.

– Я все понимаю, сэр, я подумал и понял, что был неправ, ведь от нашего решения очень многое зависит… их жизнь.

Генерал Шпактон устало откинулся в своем кресле и закрыл глаза. Так он просидел с минуту, после чего встал.

– Хорошо, лейтенант, ты прав. Но спрашивать людей мы все же не будем.

– Но, сэр…

– Заткнись, лейтенант. На судне есть представительский челнок, он без особого труда возьмет на борт пятьдесят человек. На борту у нас больше двух с половиной тысяч, это слишком много. В случае чего половина из них спастись не сможет, спасательные капсулы на такое количество не рассчитаны. Потому мое решение следующее: спустить на планету лишних семьсот человек из «старичков» с недельным запасом провианта и оружием. Выполняйте.

Виктор понимал, что людей бросают на произвол судьбы, но лучшего решения все равно было трудно придумать.

Позвали пилота, изучавшего системы управления представительского челнока, и он начал перевозить с корабля на планету отобранных людей, которым сказали, что это их новый дом, чему они только обрадовались, не зная всей правды.

Когда челнок с последней партией людей отделился от корабля, генерал, тихо прошептав: «Простите», приказал:

– Вперед.

– Есть, сэр.

И корабль, бросив людей на негостеприимной планете, привычно начал свой разгон.

Корабль, как обычно, вышел из прыжка. Белый свет – и удар. Но в следующую секунду раздался новый удар, разбросавший отстегнувшихся было от своих кресел людей. Сработала сигнализация.