Напившись кофе с конфетами, оставшимися от вчерашнего визита адвоката, Алина отправилась восвояси, туманно намекнув, что у нее еще есть какие-то неотложные и очень важные дела. Надо сказать, что моя подруга, так же, как и я, не работала в общепринятом смысле слова. Ее мама, удачно выйдя замуж за весьма богатого итальянца, время от времени поддерживала свою дочь в денежном плане, и Алина могла позволить себе вести весьма праздный образ жизни.

Проводив подругу и пообещав ей непременно вступить в общество защиты изобретателей и рационализаторов – чуть позже, я закрыла за ней дверь и поднялась в свою комнату. Набрала номер дяди Сережи.

– Здравствуйте, дядя Сережа.

Он, как всегда, обрадовался моему звонку:

– Здравствуйте-здравствуйте, Мисс Робин Гуд! Как ваши дела?

– Дядя Сережа! Нужна ваша помощь!

– Всегда рад оказать тебе добрую услугу, Полина. Что, опять отрыла топор войны? Кого собираешься покарать на этот раз?

Я коротко рассказала дяде Сереже о вчерашних событиях.

– Ну, ради такого дела я готов даже бросить все свои занятия!

– Все не надо. Узнайте только, если можно, не является ли эксперт Чепуров И.Д. родственником Чепурова, осужденного года четыре тому назад за разбойное нападение? С ним по делу проходил этот самый Суруляк Степан Иванович.

– Хорошо, Полина, узнаю обязательно и сам перезвоню тебе. Передавай привет Аристарху Владиленовичу.

– Всенепременно.

Я положила трубку и забралась в кресло с ногами – подумать. Итак, что мы имеем? А имеем мы мерзавца, который уже однажды был замешан в преступлении, – вспомним ограбление четырехлетней давности. Тогда ему удалось отвертеться от настоящего наказания, он получил лишь условное и, похоже, так ничего и не понял. Я всегда считала, что безнаказанность порождает у людей ощущение вседозволенности и ведет к новым преступлениям. Пожалуйста! Прошло четыре года – или чуть больше, – и мерзавец снова вступил на тот же путь. Но теперь он решил «примерить» на себя статьи посерьезнее – за насилие и убийство ребенка. Это уже не уличный мордобой, где ты дал по физиономии, а потом, возможно, дали и тебе. Тут срок намного «тяжелее».

Значит, Суруляк имеет наклонности к педофилии? И даже магазинчик завел соответствующий. Никак для себя любимого старался! Что ж, доберусь я до тебя, урод, обязательно доберусь. А для начала неплохо бы поговорить с кем-нибудь из семьи погибшего мальчика. Как там Павел говорил? Артем… по кличке «Киндер-сюрприз»? Не догадалась я вчера спросить адрес! Придется звонить Павлу сейчас. Я достала визитку с его телефонами.

– Павел? Привет. Это Полина говорит. Не отвлекаю?

– Здравствуй. Вообще-то, я сейчас занят: процесс начинается, я уже хотел телефон выключить… А что случилось?

– Ничего. Я быстро… Адрес семьи погибшего мальчика можешь дать?

– Улица Мусы Джалиля, сорок девять. Квартира пять.

– Фамилия?

– Арбенины.

– Все, спасибо.

Я отключилась. И под каким, интересно, предлогом я приеду в этот дом? Кто я такая? Люди и так натерпелись такого, что и врагу не пожелаешь… а тут еще я! Ладно, поеду, а там будет видно. Сориентируюсь на месте. Не забыть бы еще выяснить такой момент: квартира Арбениных находится, как сказал Павел, на втором этаже, а мать мальчика выбросилась с пятого. Как это могло произойти? Откуда она все-таки упала?

Дом находился в хорошем тихом районе. Это была обыкновенная пятиэтажка, каких много в нашем городе. Три подъезда с неизменными лавочками возле них и с бабушками на этих лавочках. Зеленый дворик с кустами сирени и тополями, одна хилая клумба, детская площадка. На горке катались малыши, в «крепости», сложенной из ящиков, досок и прочего ненужного хлама, вели «бой» мальчики постарше.