– Что Вы такое говорите? Грех! Услышат – казнят.

– Ну и чёрт с ними! Кровопийцы, вампиры, зови как хочешь. Я не такой, как они. Пьяница, но человечнее прочих. Слышишь? Не веришь? Честное слово!

– Пьяный лепет, у Вас горячка, пойдёмте, граф.

– Не лгу! Сам убедишься, вампиры и точка. Не пойду никуда, пока не поверишь. Люди должны знать, я не сошёл с ума! Они серебра в домах не держат, думаешь, от бедности? Недавно подарил матушке новый сервиз, она чуть с ума не сошла и в тот же день приказала выкинуть. Ну, веришь или нет?

– Верю, – соврал Владимир, для себя решив, что и слушать не будет, пока не увидит его трезвым.

Имя графа Пуряева теперь известно каждому в городе. Сейчас уже точно никто и не вспомнит, за какие заслуги за самый короткий срок он удостоился такого титула. Света он не любил, был в некотором роде затворником, в самом городе находился редко: постоянно в разъездах, чаще – в столице. Годы давным-давно взяли своё, но поговаривают, что в молодости он был невероятно красив: высокий, стройный, складный, образованный, происходит из богатого дворянского рода. Женился граф рано на одной француженке, от которой имел всего двоих детей – Лизавету и Глеба Дмитриевичей. Дочь окончила частную женскую гимназию и достаточно часто заменяла отца на светских мероприятиях, к своим 27 годам была прекрасно знакома со многими знатными людьми и занималась благотворительностью и написанием монархических трудов вместе с молодыми единомышленниками, происходившими из дворянских родов и организовавшими целый кружок «Сиерра-Морена» во главе с графиней Овчинниковой – внучкой всем известного Сергея Константиновича, занимающего высокие положения не только среди прочих монархистов, но и приближённых государя. Лизавета некогда должна была выйти замуж за одного полковника, но в силу своего строптивого характера осталась свободной.

Сын же не отличался ничем выдающимся, в кружках не состоял, отучился в столице около 10 лет, а теперь вернулся домой и прожигал семейный бюджет по кабакам, и как бы сестра не пыталась вывести его в свет или привлечь к благотворительности, тот продолжал разбрасываться деньгами направо и налево ради своих же развлечений, пока отец в разъездах, и в жизни общества не участвовал, однако при случае гордо говорил: «Граф Пуряев». Юноша достаточно красив и взял лучшие черты от своего отца, но даже и не думал жениться. Казалось, и целей в жизни у него нет, сестра говорила – пропил. Однако, при том Лизавета не оставляла своих попыток приучить брата к общению не только с обитателями кабака.

– Совсем от рук отбился, – проговаривает та своей темноволосой и статной собеседнице, – сегодня пришёл чуть живой и к тому же не один, в компании одного дворянина. Только подумать! Вот от чего он не хотел жениться…

– Не придумывай. Нашёл себе очередного собутыльника, а сегодня они даже не помнят имён друг друга. А занять делом его всё-таки надо, хоть бы работу нашёл, пока свою жизнь не проиграл в карты.

– Пока батюшка из столицы не вернётся, он и пальцем не пошевелит, больше с ним никто не сможет совладать. Меня больше интересует его новый знакомый, с их дуэтом вышли бы пара отличных романов.

– Лизавета! Какой стыд, – произносит та, а сама не удерживается от улыбки на тонких губах, хоть и сдержанной, строгой, лишь девушка заливается задорным переливчатым смехом, напоминающим звон маленьких колокольчиков в пустом помещении.

Графиня Пуряева – персона яркая, запоминающаяся, которую характеризуют, как шумную рыжеволосую юную леди, что настолько же непредсказуема, насколько и привлекательна, хотя и бледна и выше некоторых кавалеров. Её настроение менялось по щелчку – порой капризна и ворчлива, временами – весела, говорлива. Душой совсем ещё ребёнок, активная, носит шуршащие платья, а когда никто не видит – мужской фрак, не снимая ярких украшений, что на ней было неприлично много. Никто точно не может назвать цвет её глаз – то ли голубые, то ли зелёные – однако все точно могут сказать, что они светлые и всегда мерцают, словно звёзды на фоне тёмного неба. Вместе с тем круг друзей и хороших знакомых в этом городе её был достаточно обширен, поскольку Лизавета Дмитриевна была достаточно общительной и, если с кем-то поладила один раз, ещё подолгу будет повторять их встречи и вести долгие переписки. Одними из лучших и дорогих её сердцу друзьями являлись кузины Татьяна и Софья Овчинниковы. В компании последней она посещала каждое собрание кружка монархистов, и сегодняшний день не был исключением, поэтому девушки неспешно продвигались вглубь сада по тропе, ведущей к дачному домику Овчинниковых, что с недавнего времени стал основным местом сборов благодаря своему удобному местоположению.