– И Вы совсем не переживаете? Вдруг с ним что-то случилось?

– Я привыкла, в последнее время у него много секретов.

– Скажите, а где бы я мог его найти? Давайте я схожу к нему и приведу его домой, так ведь нельзя, мне очень срочно надо поговорить с ним.

– Исключено! Он… не любит посторонних, снова подумает, что я его опекаю и послала за ним не пойми кого.

– Да бросьте, говорите адрес. Я не скажу, что это вы мне его дали.

– Глеб Дмитриевич!.. – в раздражении проговорила та. – он скоро придёт. Хотите ещё чаю? – спешно спросила Наталья и схватила наполовину полную кружку, принявшись заново заваривать горячий напиток, даже не успевший остыть, – вам, верно, не сидится на месте? Вы прямо как мой брат, он тоже всё время…

– Мы с ним совсем не похожи. Он ведь анархист, верно? Это его «работа»? – после этих слов графа в комнате стало непривычно тихо, звенящая тишина с минуту глушила всех ныне присутствующих. Наконец, Наталья Владимировна повернула голову в сторону своего собеседника и зашагала уже к нему, тихо постукивая небольшими каблучками по плитке. В руках у неё оставалась наполовину полная чашка, которую бережно поставила перед Глебом.

– Что вы такое говорите? Это шутка? Если да, то очень глупая, – с натянутой нервной улыбкой проговорила она. На последней фразе уголки губ дрогнули. В отличие от Владимира, врать его сестра не умела совершенно, как и говорить красиво, словно вся речь выстроена на одних клише. Обходя собеседника вокруг, та остановилась у окна позади графа, поправляя цветы в вазе, примёрзшей к подоконнику, и тяжело вздохнула, видя увядшие лепестки, – Вы должны точно знать, что честнее Владимира вам человека не найти, но среди его знакомых честных людей нет, – взяв в хрупкую руку вазу, та придержала её за дно и подошла к графу, примиряя её к голове несчастного и замахнувшись, – в том числе и Вы, хотя Вас я совсем не знаю. У него плохой вкус и язык без костей – говорит, что вздумается. Не думайте ровнять его желания со своими.

Внезапно скрипнула входная дверь, где-то из прихожей послышался звон ключей. Сорвавшись с места, девушка отставила вазу на стол и практически бегом побежала к порогу.

– Володя! – проговорила она таким же тихим восхищённым тоном, взяв за обе щеки брата и расцеловав, – тебя так давно не было, где ты пропадал? Милый мой, ты не представляешь, как я по тебе тосковала. Ты обещал вернуться гораздо раньше! Ну, сколько раз я просила тебя так не делать?!

Обняв сестру, Владимир лишь посмотрел на нее жалостливым взглядом – бедная, места себе не находит, словно кроме него никого другого в жизни не видит. Сколько раз он просил её заняться собой и не вмешиваться в его личные дела! Но на вопросы её не отвечал, а как только заметил Глеба, практически грациозно выплывшего из-за дверного проёма, то и вовсе отстранился, держа её на расстоянии и тихо проговорив: «Наташа, пойди наверх, тебе следует отдохнуть. Наверное, без меня последние дни глаза не сомкнула», – и снова стал холоден, скрестив руки на груди и не посмотрев на неё более даже краем глаза, только услышав застучавшие каблучки по лестнице.

– Глеб Дмитриевич, никак не ожидал вас здесь увидеть. Мне казалось, моя компания вас душит. Пойдёмте на кухню, выпьем за встречу. Не каждый день выпадает такая возможность.

– Да, это действительно так, но Вашего назойливого голоса не было слышно настолько давно, что я успел заскучать, а сегодня, по воле случая, просто проходил мимо вашего имения.

Растянув губы в фальшивой от волнения улыбке, Владимир пошёл вместе со своим товарищем в, признаться, душное помещение. Да и во всём доме этом ему, честно говоря, было душно, словно всё здесь держит его и не даёт никакой свободы к выбору – сначала здесь его держала матушка, а теперь тяжёлым грузом на нём повисла забота о старшей, незамужней сестре.