Накрутив лапшу на вилку, я рассмотрел ее нездоровый цвет и сморщился. Она напоминала земляных червей, которых отец брал с собой на рыбалку. После этих сравнений, есть и вовсе перехотелось, но Юля уплетала эту же лапшу с аппетитом, поэтому я решился попробовать. Вкусно, но, если бы не все ароматизаторы и красители – было бы не так. Наверное, нас это и убивает. Чем же еще обусловлен мой диагноз? Не помню, чтобы в нашей семье, кто-то умирал из-за болезней. Отец неудачно упал с лестницы, маму сбила машина, бабушка умерла от старости. Остальных родственников, к счастью не знаю. Почему к счастью? Да я уверен, что они те еще засранцы. На похоронах матери не было ни ее сестер, ни брата, которому она помогала во всем и переживала за его семью, больше чем за свою. Иной раз оставляла меня одного дома и ехала через весь город, чтобы забрать его из полицейского участка. Буду удивлен, если узнаю, что он до сих пор жив. Боря любил приключения. Я снова отвлекся на мысли, а когда вернулся в реальность оказалось, что съел почти всю лапшу. Вот это да. Последние недели, аппетита не было.

– Слушай, а зачем ты притащила сюда железную дорогу? – снова задал я вопрос, на что девушка улыбнулась и протянула мне вторую коробочку.

– Ты же сам хотел.

– Я?!

– Да, у тебя в тетрадке было написано, что ты хочешь железную дорогу, как у Сереги! Не знаю какая дорога у твоего Сереги, но… у Эрика дорога крутая!

– В какой… еще… тетрадке? – удивился я, но потом вспомнил хлам, который разбирал утром. – Ты рылась в мусорном ведре?

– Не рылась я! Да и тетрадь лежала на самом верху, так что не рылась.

– Где она?

– Расслабься.

Девчонка начинала раздражать. Она лезла не в своё дело, кто вообще ей разрешил рыться в моих вещах? Даже в тех, от которых я хотел избавиться. Я поднялся с дивана и взглянул на девчонку, которая продолжала спокойно есть. Видимо, она не привыкла, что где-то ей могли быть не рады. Да, в принципе, если бы я не был неудачником, скорее всего тоже был ей рад. Может быть похвастал бы своими успехами и заслугами, а так… зачем ей тратить время на мои желания, которые я писал столько лет назад. К чему вообще этот бред? Железную дорогу я хотел в восемь. Сейчас для меня это всего лишь детская игрушка. Может, я и правда должен расслабиться. Мы посидим, и она уйдет. Зато я буду ещё долго вспоминать о ней. Да, именно так. Она же… необычная, странная, возможно даже немного глупенькая, в силу своего возраста. Кому нужно будет тащить железную дорогу к незнакомцу, только потому что у него это записано в какой-то тетрадке.

– Пойду поставлю чайник. – Сказал я, отчего на лице девушки появилась улыбка.

Странно, но мне было немного непривычно от того, что в доме помимо меня, был кто-то ещё. Последние несколько лет я только и делал, что писал книги, работал, придумывал… растерял всех друзей, да и знакомые от меня отвернулись. Соседи перестали здороваться. Я не помню, когда вообще видел их в последний раз. Даже их вечно орущего кота неслышно. Также, я не помнил, когда в последний раз думал о чем-то помимо книг и их издания. Когда ходил в библиотеку или книжный? Да и когда в последний раз просто гулял по парку? Просто, чтобы очистить свой разум от грустных мыслей? Может быть перед смертью стоило бы пожить так, как этого хотелось всегда? А как хотелось? Последние несколько лет я не мечтал, кажется, ни о чем. Да, я писал книги, и написал не одну и даже не две, их куда больше. Каждый раз, заканчивая книгу, ставя последнюю точку, я думал о том, что я завтра отправлю готовые рукописи в издательство и буду ждать ответа. Но я боялся. Безумно боялся того, что мои рукописи будут высмеяны. Боялся критики и отрицательных комментариев. Боялся, что меня попросят что-то заменить. Но если я изменю что-то – это уже не будет моей книгой… это будет определенный продукт, который будут читать и не понимать сути. А я хочу, чтобы мои книги учили, чтобы после их прочтения люди задумывались о том, как делать не надо. Хочу, чтобы в каждом доме на полке стояли мои книги, да хотя бы одна… просто, чтобы меня знали и вспоминали после моей кончины. Но этого уже не будет. Я не успею… я уже не успел.