– Тапок нет, как всегда?

– Нет.

– Можно не разуваться?

– Нет.

– Недружелюбного типа ответ, – буркнул себе под нос блондин и, скинув в два счета кроссовки, в носках проследовал за мной на кухню. Там он осмотрелся, быстро догадался, чем я был занят, и уселся на стул за столом. Я вернулся на свое место к мойке и опять пустил воду в надежде это все закончить. На столе стояла небольшая стеклянная ваза с конфетами в ассортименте – от желейных разноцветных до грильяжа. Юрген их увидел и тут же сделал глаза охотника-убийцы. Жрать хочет, понял я. Хана конфетам. Новые уже не найти, всю неделю при чаепитии буду обходиться воспоминаниями. Может, если его отвлечь расспросами о состоянии дел, он забудет о моем сладком сокровище? Отличный план, подумал я и спросил:

– Рассказывай, с чем пришел, какие новости? – и с этими словами я повернулся в его сторону. Белобрысый великан уже сидел что-то жуя, а уголки его рта были испачканы шоколадом. Не сработал план.

– Да дело у меня к тебе есть, дружище, – шумно сглотнув мою конфету начал он. – Боюсь, только ты мне в этом сможешь помочь.

– Остальные отказались? – догадался я.

– Да, – не стал отпираться он и взял новую конфету.

– Не тяни тогда, – попросил я.

– Окей, – быстро согласился он, в мгновение ока освободил сладость от обертки и коротким броском закинул ее в открывшееся отверстие в верхней части бороды. Жевнув пару раз, товарищ начал излагать суть вопроса.

Дело в том, что Юрген был моим уникальным другом. Он был единственным, кто искренне хотел создать семью. В эти тяжелые для морали годы, сердце великана было ее оплотом. В те дни, когда мы вели соревнование по длине списка сексуальных побед, он мечтал приходить вечером с работы, целовать жену (почему-то я ее обязательно представляю в халате и в бигудях), потом есть приготовленный ею ужин, смотреть телевизор, а ночью заниматься с нею же любовью. С одной и той же женщиной. Каждый день. Или как там часто это бывает у женатых?

Смешнее всего было то, что те же самые его подружки, которых из-за его весьма эффектной внешности всегда было в избытке, даже слушать ничего не хотели о женитьбе, и испарялись сразу же после объявления Юргеном его светлых намерений. А он страдал. И в какой-то момент решил больше никогда не поднимать эту тему. Прошло время, и он внезапно понял, что он просто обязан довести дело до конца. Ну не может же быть такого, что в нашем, хоть и изрядно опустевшем, но все еще огромном городе не найдется ни одной женщины, разделяющей с ним семейные ценности?

– И я наконец-то познакомился с замечательной девушкой в приложении для знакомств, – страшно довольный собой, рассказывал он. – Ребекка, двадцать два года. Работает ветеринаром, живет в Вандсбеке. Сегодня мы идем на свидание.

– Тааак,– протянул я, уже предполагая, что он от меня хочет, и наблюдая, как грильяжная конфета так же, как и ее предшественницы, молниеносно осталась без своей обертки и исчезла там же в бороде в районе чуть ниже носа.

– Она согласилась пойти только с подругой, – наконец подошел к сути он.

– Ни за что, – тут же отреагировал я.

– Комплект стальных струн, круглая обмотка, лонг-скэйл, толщина стандарт, – выпалил он на одном дыхании и видя, как у меня вытянулось лицо, добил:

– Новые. Отдам после свидания.

– Во сколько идем и куда? – без колебаний, выпендрежа и подколов сходу согласился я.

Это звучало невероятно. Струны на бас было не найти уже полгода назад. И речь о никелевых! А в стальной обмотке я их последний раз доставал уж как года три! А на них сатану вызывать куда интереснее. Знает, гад, чем купить.