– Мамочка, что ты делаешь? Пожалуйста, хватит! – Она вгрызалась в моё предплечье и я чувствовала, как обжигающие слёзы катятся по щекам. Но она не слышала. Её зубы продолжали разрывать в клочья мою кожу. Мир превратился в вихрь боли и ужаса.

– Мэди! Мэди, проснись! – голос, как удар грома, вырвал меня из кошмара.

Я резко открыла глаза, и тьма комнаты накрыла меня. Моё сердце всё ещё колотилось, а грудь поднималась от тяжёлого дыхания.

– Мэди? – снова услышала я сладкий голос брата и почувствовала, как его маленькая ладошка пытается сжать мою трясущуюся руку.

– Лео, – прохрипела я со всхлипом, – солнышко… Прости, – прошептала я, понимая, что в очередной раз разбудила малыша своим криком.

Я пыталась разглядеть его, но у меня совершенно не получалось. Всё, что я могла видеть перед собой – это маленькое тёмное пятно. Этот чёртов повторяющийся кошмар, который я вижу почти каждую ночь, оставляет меня совершенно без сил и с опухшими глазами, полными слёз. И каждый раз, абсолютно каждый, меня будил Лео. Несмотря на то, что я каждый раз уговаривала его спать не со мной, а с дядей Остином, он шёл на попятную, от чего каждый такой разговор заканчивался истерикой малыша. В конце концов, я сдавалась и разрешала ему засыпать рядом со мной, теребя моё ухо своими маленькими пальчиками. Ему всего четыре года, но иногда он кажется мне слишком взрослым для своих лет. И не только его внешность кажется обманчивой. То, как он говорил и как рассуждал – словно взрослый мужчина, запертый в теле малолетки.

Не буду врать, в свои девятнадцать с небольшим, я порой завидовала его смышлёности и сдержанности в тех моментах, где, казалось бы, я должна была быть «головой», а он всего лишь «послушным и молчаливым». Возможно, это связано с тем, что всё то время, что я себя помню, мои родители растили меня практически в «тепличных» условиях, ограждая мою психику и физическое состояние от малейших травм. И я до сих пор думаю, что это было их большой ошибкой. Да, в тех условиях, в которых мы живём почти восемнадцать лет, ты хочешь защитить своего ребёнка от всей этой дерьмовой реальности, и ты делаешь это достаточно успешно, но тем самым, ты подвергаешь его жизнь опасности невероятных масштабов. Ты не сможешь всегда быть рядом, а твоё чадо, скорее всего, умрёт от голода, потому что не сможет позаботиться о своём пропитании, или будет сожран, или обращён одним из чернокровых мутантов.

– Мэди, ты снова громко плакала, – услышала я от брата, который всё ещё сжимал мою дрожащую руку и устраивался у моего правого бока. – Тебе снилась мама?

– Да, – ответила я, при этом негромко выдохнув. Я всё ещё жалела, что когда-то рассказала маленькому Лео о том, кого я вижу в своих кошмарах. – Закрывай глаза и попытайся уснуть, хорошо? – Я повернула своё лицо к брату и поцеловала его в макушку, при этом накрывая его одеялом. Почувствовав лёгкое покачивание его головы, я снова выдохнула и закрыла глаза, пытаясь выбросить из своей головы чёрную картинку кошмара.

***

Выйдя на веранду нашего маленького, но уютного деревянного дома, где я провела, кажется, всю свою сознательную жизнь, я вытянулась, потягивая мышцы, и подставила лицо ярким лучам весеннего солнца. Несмотря на ранее утро, оно уже успело высоко подняться над горизонтом и теперь пробивалось сквозь ветки высоких деревьев, щедро разливая своё тепло. Я улыбнулась, прикрывая глаза от света и ощущая, как простое майское тепло в этот день становится для меня самым настоящим подарком.

Неподалёку от дома раскинулось небольшое озера, некогда носившее название Галена. Люди, основавшие здесь наше поселение много лет назад, решили не менять имя. Когда-то здесь был роскошный курортный комплекс: здания с блестящими фасадами, ухоженные газоны и даже поля для гольфа. Мама любила рассказывать, как гольф был развлечением богатых стариков, которые, по её словам, проводили время, пиная пластиковые мячики клюшками через идеально зелёные поля. Теперь эти поля стали для нас источником пищи: на них мы выращивали овощи, которые позволяли всему поселению выживать.