«Озолотил её он лаской. Она же ходит в институт;
Цыплята дружною гурьбою шагают сами в детский сад —
Так будем жить и мы с тобою», – подругам куры говорят.
30.03.97 г.
Образ поэта
Не рано ль я себя в поэты пытаюсь славою вписать?
Пришла пора, и чувства эти не могут прозой всё сказать.
Стихам доступны обороты, сравнений яркие слова,
Эмоций краски, ну а кто-то опишет трели соловья.
Да, проза блекнет пред любовью – ей только искренность нужна.
Слова признаний с жаром, болью и вздохов томных тишина.
И вот тогда приходит муза. Она спускается с небес,
И рифмы слов, лежавших грузом, слагают тайну всех чудес.
Тогда и слог любовью дышит, ударам сердца вторит стих…
Где ритма звон набатом пышет, там соловей в лесу притих.
Он сам внимает музе этой! Умолкла жаворонка песнь…
Одна кукушка вторит где-то, не поняв слов, то там, то здесь.
О, муза, тайный покровитель – к влюблённым вечно ты спешишь!
Замужней девы искуситель – ты не взираешь, а творишь.
Тебе ль судить, что эта дева давно уж замужем – семья,
Что муж спешит опять налево – важны тебе ведь не слова!
Лишь ритмы чувствуешь у сердца, – любовным жаром опьянён,
Опять безумец хлопнет дверью, улыбкой нежности польщён.
Быть может, чувствуют поэты совсем не то в своей груди,
И на луну глядят при этом. Всю ночь не спят и до зари
Взывают к музе так блаженно… И, как молитву, всё твердят
Последней фразы продолженье. А музы стаями парят.
Я их не видел и не знаю, какие феи в небе том.
И всё же образы летают, пока не пойманы пером
Их посылают феи эти, а может, музы – всё равно!
Но благодарен я при этом – не всем ведь счастье то дано!
Так что ж, поэт я иль любитель? Любитель, если лишь влюблён.
Поэт, когда всю жизнь при этом Любовью светлой наделён.
31.03.97 г.
Муза
И снова слог внимает к Музе, – она ль меня к себе зовёт?..
Посредник мне едва ли нужен, когда во мне весь небосвод.
Какую песнь небесный странник сейчас мне хочет подарить?
Настрою слух, её избранник, пытаясь звёзды сотворить.
Вот тенью локоны свисают, цимбалы струнами звенят…
Она любовь в меня вдыхает, а рифмы нежностью пленят.
Под шелест платья в лёгкой дымке рисую образ на листке,
Его поймать пытаюсь, – ты мне улыбкой светишь, как во сне.
«Уж не соперница ль любимой?» – решаюсь Музу я спросить.
Она в ответ: «Какой же силой ты б мог надежды воскресить?
Молчал бы грустно, одиноко, вздыхая томно по ночам,
И вопрошал: «За что жестоко творит судьба такой обман?»
За что она карает сердце, распяв любовь, как на кресте?
Будь ты хоть «фраер» или герцог – ей все подвластны в простоте.
Любовь пошлёт не только милость – она унизит до раба!
Мне пытка та во сне не снилась – в одном лице кипит борьба.
Шумит любовь, сжигая страстью, а ты в безумии молчишь;
Всё ждёшь взаимности напрасно, судьбу в страданиях влачишь.
Но как узнать – за что страдаешь, и в чём пред Музой согрешил,
Коль слов её не понимаешь, страданьем горечь осушив.
Когда же Муза станет другом, пошлёт заветные слова,
Прими тот дар, – небесным слугам любить под силу и раба!
На помощь явится Учитель, чтоб в рифме Слогу обучить,
А вы в стихах трактат прочтите – мне сердца ритм его строчит.
О, как прекрасна Муза эта! Пусть, не затмить ей соловья…
Она сгустит и краски где-то, но благодарен Музе я.
Пусть рифмы шепчет, чтоб любил я, не остывал в груди магнит,
Чтоб крепче помнил всё, что было, и всё, что будет, сохранить!
Так что ж, с Учителем мы вместе хвалу и Музе воздадим;
Её прославим в звонкой песне, чтоб слаще был Любви мотив!
31.03.97 г.
Комета
В ночное небо я прильну, дыханье Космоса услышу.
Вдохну всю синь-голубизну… Комета дальняя всё ближе…
Она летит сюда, к Земле, а яркий хвост, как оперенье!