Спустя несколько часов они добрались до постоялого двора. На вывеске из старых побитых досок довольно улыбался медведь, изображённый за столом с пенной кружкой. При взгляде на него брат Корп почувствовал жажду, которую до того не замечал. Возникшая мысль о кружке холодного пива мгновенно стала нестерпимо назойливой.

В задымлённый зал, освещённый чадящими лампами, набилось много народа. Одного взгляда на этих людей было достаточно, чтобы не захотелось не только с ними знакомиться, но даже находиться в одном помещении. Однако, выбора паладина не было. По крайней мере, посетители этого злачного заведения не заинтересовались их с Иолой персонами. Во время трапезы девушка всё поглядывала на своего спутника. Наконец, она решилась.

– Что ты делать мне, господин? – почти шёпотом произнесла она. Вполне резонный вопрос, ввиду приближающейся ночи.

– Мне предстоит долгий путь, и я не могу взять тебя с собой, – начал Корп. – Но я подумаю, как устроить тебя. Возможно, в один из женских монастырей. Это такое место, где живут добрые, смиренные женщины. Они позаботятся о тебе. И если ты будешь слушать и выполнять те несложные поручения, о которых они попросят, то не узнаешь горя, – пояснил он. Наконец, главный смысл её вопроса дошёл до него. – Тебе нечего бояться, я не причиню вреда. Мои обеты выше бренных страстей. И не зови меня господином.

– А как?

– Брат Корп.

– Хорошо, – кивнула девушка, пошевелила пухлыми губками, напрягая их, будто тренируясь и добавила, – Праткорп.

– Пусть так, всё лучше, чем господин, – смирился паладин.

Иола явно не всё поняла из сказанного им, но идея о безопасности ей понравилась. На её щеках, украшенных причудливыми синими знаками, даже проступил румянец, сменивший собой нервную бледность. Корп попросил её рассказать немного о себе, и девушка поведала странную историю. Она жила со своим народом в южных лесах, где все люди носят на коже голубые знаки, а на спине – крылья, что все они обладают особым даром видеть правду и потому никогда не лгут друг другу. Они строят дома высоко на деревьях, в глубоких джунглях, и мало кому из путешественников удаётся отыскать их чудесные поселения. У них особый язык, незнакомый никаким другим народам, они не знают рабства, плена и подчинения. Собственно, у них даже нет таких слов. Через большие промежутки времени они отправляются посмотреть на великую Реку. Принимая участие в таком походе, Иола попала в плен к злым людям. Большего она объяснить не смогла, не зная ни названия Реки, ни места.

Корпу приходилось встречать людей с юга, все они были темнокожими и темноволосыми, в отличие от этой девушки, светлой, будто северянка. И если история с синими татуировками как-то совпадала с правдой, то рассказ о крыльях и странном народе не оставлял выбора думать об Иоле иначе. Она была ненормальной. Её блуждающий взгляд и манера медленно тянуть слова только подтверждали подобную версию. Корп предположил, что, как и многие рабыни, она стала военным солдатским трофеем. Это вполне могло повлиять на её рассудок. Такая версия показалась ему удовлетворительной для объяснения всех странностей.

Так они и сидели друг напротив друга, огромный, словно утёс, рыцарь Ордена и хрупкая юная девушка, казавшаяся ещё светлее, ещё тоньше и нежнее рядом с ним. Время от времени она бросала на своего нового хозяина короткие взгляды. Война оставила след на его огрубевшем лице. Он пролёг преждевременными морщинами на лбу и в уголках рта, даже коротко стриженные русые волосы его торчали, словно шипы. И только в синих глазах Корпа сохранился какой-то мягкий огонёк, как маячок, мерцающий среди угрюмых, смертельно опасных скал.