Она:

– А что это голос у тебя такой радостный? Пока я тут выхожу замуж, ты кого-то трахнул?!!

Я:

– Конечно!

Она:

– Ну ты и пидар!!!

Бросила трубку.

Человек-катастрофа! Помню, она рассказывала о том, как погибла её бабушка. В Новый год, опять же, бабушка с подругой посидели, подпили и, насмотревшись вдоволь новогоднего телевизора, в качестве развлечения решили поспорить, кто из них больше раз через голову перекувырнётся. Сказано – сделано. Давай они кувыркаться! На каком кувырке её бабулю «обнял Кондратий», история умалчивает, но отправилась она на небеса именно таким способом, о чём свидетельствовала её жутко расстроенная, но выжившая подруга. Конечно, сразу после этого рассказа нужно было бы мне бежать от этой барышни куда глаза глядят, но не направил Господь. Видать, не до меня ему было.

Жила в нашем подъезде на третьем этаже тётя Ира, как все её называли. Передвигалась она на костылях. Седые волосы всегда были коротко пострижены, из-за чего лицо казалось квадратным. Узкие поджатые губы, бугристый нос и сощуренные злые глаза красоты ей не добавляли. Персонаж преинтереснейший! Людей она ненавидела лютой ненавистью. Особенно детей. Да и собак тоже не жаловала. Как-то зажала нашего пса в угол у подъездной двери и костылём выбила ему глаз! Если тётя Ира сидела на лавочке у подъезда – никто больше не сидел не лавочке у подъезда! Если ты застал её на входе или выходе из подъезда, не заходи или жди в лифте, пока она не уйдёт. Запросто можно было быть отмудоханным костылём! Пусть даже алюминиевым, он всё равно неприятно. Вот идёшь ты мимо неё, а она сидит на лавочке, на солнышке греется, улыбается тебе и говорит:

– Здравствуй, мальчик!

Ты, расслабившись, отвечаешь:

– Здрасти, тёть Ир!

Всё так мило! Но как только ты проходишь мимо и теряешь её из поля зрения, тебе наёбывают костылём по спине! Так что нужно было сразу бежать или стараться не попасть в зону действия костыля! Порой она выпивала. Вот тогда она бралась за баян! Летом выходила с ним на балкон, зимой просто открывала окно, чтоб всем было слышно. Играть она не умела совсем, слуха тоже не было. Она просто рвала меха и орала на всю улицу! Понять, что она исполняет, было невозможно, но душу она в это вкладывала. Ещё она любила просто стоять на балконе и материться! Не обращаясь ни к кому. Просто от души! Иногда в палисаднике под балконом тёти Иры обнаруживалось огромное количество писем-треугольников, написанных разноцветными шариковыми ручками. Помню, я подбирал их и пытался читать, а вот содержания не помню совсем, а может, и не было его там вовсе. Кому она их писала? Зачем в таком количестве? Почему отправляла таким странным образом? Неизвестно.

Конечно, она была ебанутой. Время от времени в периоды обострения её нахлобученности приезжали врачи с санитарами и увозили её подлечить нервы в психушке. Весь дом отдыхал! Но потом она возвращалась. Менты, понятное дело, её не трогали. Поговаривали, что в годы войны она служила в НКВД. Кем она там была и что такого натворила, чтобы безвозвратно ебануться на долгие годы, остаётся только догадываться. Однажды тётя Ира уехала вместе с санитарами и больше не вернулась. Видать, «кукуха улетела насовсем». Так она и сгинула где-то в бескрайних палатах какого-то дурдома.

Во время трудового подвига моего в НАМИ, в девяностые, было там аж две столовые (одна диетическая) и бар. Сейчас не знаю, есть ли там всё это, да и спросить-то некого. А в то славное время функционировало всё весьма замечательно! Особенно вспоминается, как там мойву жарили! Прям с противня на тарелку – и в пасть! Знакомая повариха объясняла мне потом, что приготовленное в больших объёмах блюдо завсегда вкусней. Вот дома то же блюдо теми же руками по тому же рецепту – а с другим вкусом получается! Загадка природы. Но речь о баре пойдёт, точнее, о двух барменах, там работающих. Звали их обоих Евгениями, и были они друзьями неразлучными! Ко всему, людьми весёлыми, общительными и контактными. Понятное дело, порой при отсутствии работы или под конец рабочего дня заглядывали мы туда со сложившейся компанией с удовольствием! В ассортименте бара было полно разного алкоголя, включая целую радугу польских ликёров. Был даже мной «коктейль НАМИ» придуман! Простой, но вкусный! 50 мл спирта, 50 мл воды и 50 мл вишнёвого ликёра. Девяностые, хули. Помнится, я вообще водителем устраивался туда, но из-за нехватки механиков три года проработал испытателем в боксе, пока мне машину не выделили. Мёртвый «рафик» «от забора». Зима тогда была. Уж сколько и как я его заводил, это песня отдельная. Никак не хотел он работать. Как-то утром снял я с ночной зарядки аккумулятор и давай опять крутить двигатель в тщетной надежде на запуск. Только всё похуй было этому латвийскому произведению искусства. Пока возился, глядь, бар уже работает. Пришёл я туда, потрещал с Женьками о невезухе своей да коктейля того выпил. Полегчало вроде. Решил, сейчас выйду, добью остатки аккумулятора, его на зарядку, а сам домой отправлюсь. И именно в тот раз завёлся мой «рафик», и началась совсем другая рабочая жизнь! Понятное дело, в бар я стал заглядывать реже. В один прекрасный день забегаю к Женькам – а по закону жанра один из них высокий был, а другой маленький, такого «колобкового» телосложения, – и наблюдаю странную картину: Женёк, который маленький, за стойкой на цыпочках передвигается. Я в непонятках, озвучиваю вопрос, мол, что-то тебя твой рост устраивать перестал. Он разозлился, нахуй меня отправил, а второй Женёк от смеха в истерике бьётся. Выяснилось: вчера мы классно посидели все вместе, дружной компанией, в баре. Я ушёл рано, т. к. мне за руль утром, а они засиделись допоздна и, поскольку жили рядом с работой и не далеко друг от друга, поймали частного извозчика. Машина оказалась праворульным микроавтобусом. Маленький Женёк сидел спереди, а другой кемарил в салоне. Вдруг сквозь дрёму слышит тот, который в салоне, что дверца вроде хлопнула! Глаза открывает, друга на переднем сидении нет. «Вот ведь козёл! Вышел и не попрощался!» – подумал Женёк в салоне. Очнулся окончательно под мат-перемат водителя и понял, что случилось. Друг его на переднем сидении уснул, а т. к. не пристегнулся и хреново захлопнул дверь, так его на повороте, в сидячем положении и вынесло нахуй из машины, и ебанулся он пятками о дорогу! Благо время ночное было, машин почти нет. Больничный лист под это дело не возьмёшь. Так вот и ходил он на цыпочках, пока пятки болеть не перестали.