Император, таким образом, попросил генерала Глобачева дать сложившейся ситуации политическую оценку. А Григория Твердынина – подсказать наиболее приемлемый выход из создавшегося положения. Расстарался Григорий Львович, тут же согласился призвать преданных государю промышленников подставить, как он сам сказал, крепкое плечо Отечеству и предоставить в казну кратковременный заем. Конечно же – Глобачев заметил, как блеснули глаза миллионера, – в обмен на серьезные налоговое послабления тем, кто помогает казне.

Именно этот вопрос Григорий Львович собирался обсудить в Министерстве промышленности с князем Шаховским по своему возвращению из Москвы.

Получается, его убили слишком вовремя.

Если предыдущие человеческие жертвы приносили горе близким убитых, и по убитым скорбел лично Его Величество, то убийство Твердынина вело к серьезным политическим последствиям. Полетаев, а если выражаться точнее – руками Полетаева, был нанесен некий упреждающий удар. Новые договоренности с министром промышленности теперь состоятся нескоро. Крупный капитан запуган. Британия хоть и союзник, но давит на императора отнюдь не по-дружески. И коль скоро государь не намерен пускать англичан в Сибирь в свете открывшихся обстоятельств, следующий военный заем получить станет сложно.

Вот она, описанная товарищами марксистами в своих статьях и брошюрах революционная ситуация. Выгодная среди прочего немцам, терпящим в мировой войне медленное, но уверенное поражение.

Сложив такую вот политическую мозаику у себя в голове и прибавив, что Твердынину даже не дали войти в министерское здание, нагло расстреляв прямо у парадного, опытный полицейский пришел к выводу: за Боевым Отрядом стоят достаточно серьезные и влиятельные люди. Имеющие доступ ко многим секретам, получающие нужную информацию если не из первых, то наверняка из вторых рук.

Сейчас Глобачев не спешил приписывать к истории немецких шпионов: на них нынче все валят, да к тому же дело у Охранного тут же заберет военная контрразведка. Этого Константин Иванович допустить не мог. Ведь именно теперь появилась реальная возможность вычислить таинственных покровителей Полетаева и его группы. Истинную цель визита Твердынина к князю Шаховскому знали очень немногие. Негласно составить список, взять под наблюдение каждого подозреваемого, да и накрыть всех субчиков разом…

Однако государь поломал Глобачеву всю игру, перечеркнув одной депешей все его далеко идущие планы и расчеты. Генерал винил в этом именно себя. Доложив царю о том, что случилось, получил гневную телеграмму. Самого императора Константин Иванович редко видел в гневе, потому предположил: тот скорее растерялся, даже испугался очередной выходки террористов, а нужный тон посланию придал уже тот, кому было поручено дать ответ: «Когда, в конце концов, сие закончится, мы готовы принять Вашу отставку». Если государю угодно, генерал Глобачев не станет занимать более чужого места. Однако именно сейчас он через своего агента знает адрес, по которому скрывается группа Полетаева. Сотрудник Охранки вошел наконец в доверие к главарю террористов, сам лично по его приказу отыскал подходящую квартиру. И при такой оказии дал о себе знать. Блокировать их логово, накрыть всех одним махом – дело теперь несложное. В свете выводов Глобачева здесь важнее размотать весь клубок, медленно и осторожно, бог знает, куда выведет ниточка…

На этот его доклад ответ поступил еще более категоричный. Да, государь – человек мягкотелый. Характером слаб, прости господи – при этой мысли генерал в который раз перекрестился… И все-таки случались такие моменты, когда царь Николай Второй упирался в желании осуществить некое важное для себя намерение. Упорство нужно было только ему. Император, как понимал Глобачев, сам себе доказывал, что имеет свою, царскую волю. И способен потребовать ее неукоснительного выполнения.