Не успела я договорить, как слева мелькнуло что-то темное, я охнула, нажала тормоз, услышала чей-то крик, а потом и сама заорала, на долю секунды увидев в лобовом стекле бледное лицо с обезумевшими от ужаса глазами. Машина продолжила движение, я пыталась ее остановить, но Светлана вновь нажала педаль газа и крикнула:

– Ты что, рехнулась? Сматываемся отсюда…

– Господи, я сбила человека, – выдохнула я, боясь, что сейчас упаду в обморок.

– К черту, это просто бродяга.

На какое-то время я словно оцепенела от ужаса, а машина продолжала нестись вперед – руль держала Светлана.

– Останови, – собравшись с силами, сказала я. – Останови машину, мы должны вернуться…

– Свихнулась? – Лицо ее побелело как мел и стало таким злым, что казалось уродливым. – В машине трое подвыпивших граждан, возвращающихся с шашлыков, да нам отвесят на всю катушку!

– Этот человек, возможно, нуждается в помощи. Вернемся и отвезем его в больницу…

– Может, ты такая честная, а мне своя шкура дороже. Мне не нужны заморочки с милицией! Это какой-то бомж. Кому еще придет в голову шляться ночью в лесу? Сматываемся отсюда и забудем об этом.

Тут мне все-таки удалось остановить машину.

– За такие вещи положена тюрьма, – срывающимся от злости голосом сказала я.

– Точно. Ты в ней окажешься очень быстро, если дурака валять не перестанешь. Это ты его сбила, ты! Проведут экспертизу – сколько ты сегодня выпила? Ну-ка, вспомни! Вполне достаточно для того, чтобы влепить тебе срок на всю катушку, и мне достанется, машина-то моя… Если тебе наплевать на свою жизнь, то о моей хотя бы подумай, у меня выставка на носу, на кой черт мне эти разборки с милицией?

Она уже орала во весь голос, а я вдруг почувствовала пустоту в груди и странное спокойствие.

– Мы должны вернуться, – дождавшись, когда она перестанет кричать, сказала я. – Понимаешь, должны.

– Не понимаю, – отрезала она. – Если ты хочешь взглянуть на этого бродягу – пожалуйста. Но только не на моей машине.

– Это глупо, – стараясь говорить спокойно, покачала я головой. – Тебе все равно придется беседовать с милицией…

– Иди ты к черту! – рявкнула она и отвернулась, а я вышла из машины и торопливо зашагала назад.

Было довольно темно, я ускорила шаг и теперь почти бежала. От места происшествия мы отъехали метров на пятьсот-шестьсот. Меня бил озноб: вот сейчас увижу искалеченное тело на дороге, кровь… Вот две сосны в виде английской V, значит, совсем рядом… Я прошла еще метров триста – дорога была абсолютно пустынна. Несмотря на темноту, не заметить тело человека я не могла. Значит, ударом его отбросило далеко в сторону. Задыхаясь от волнения, я пошла по обочине. Совсем рядом довольно глубокая канава, а потом заросли молодых березок. И ничего, что указывало бы на недавнюю трагедию. На поиски я потратила не меньше сорока минут, в изнеможении привалилась к шероховатому стволу сосны и с тоской посмотрела в небо. Звезды взирали равнодушно, а мне захотелось плакать. Я различила тусклый свет единственной фары, а вскоре услышала шум мотора: Светлана все-таки решила вернуться.

– Ну что? – бросила она хмуро, затормозив рядом со мной.

– Никого нет.

– Слава богу… Значит, он очухался и смылся. Говорю, это какой-то бродяга, они живучие… Садись в машину.

Я покорно села, продолжая вглядываться в темноту, а Светлана стала разворачивать «Опель». На узкой дороге это было нелегким делом, на мгновение свет единственной фары выхватил из темноты силуэт… машина, кажется… Я так и не успела разглядеть, а потом усомнилась: какая, к черту, машина, что ей делать в стороне от дороги в такое время?