Неожиданно открылась дверь, и в кабинет заглянул дежурный:

– Собирайтесь. У нас труп.

– А поподробнее, – попытался разузнать детали капитан.

– Девчонка какая-то погибла. Предполагают суицид.

– Не понимаю я этих экзальтированных девиц, – задумчиво произнёс Санин, – сначала влюбляются до беспамятства, а потом из окон прыгают…

– А может не сама, а помог кто-то, – предположила Маша.

– Ну что, товарищ лейтенант, вы готовы предстать во всей красе на месте возможного преступления?

– Готова, – бодро ответила Маша, как саблю в ножны воткнув щёточку в контейнер от брасматика.

На крыше трансформаторной будки уже работали криминалисты и эксперты. И увиденное снизу, не внушало оптимизма.

– Как вы там оказались? – задрав голову, крикнул Санин.

– С обратной стороны лестница, дворник принёс. Только осторожно взбирайтесь, ступеньки хлипкие.

Капитан залез наверх первым и подал руку Маше. Её каблуки тут же погрузились в расплавившийся на солнце битум, которым была щедро залита крыша подстанции.

– Ну вот, ещё одна жертва, – угрюмо пробурчала себе под нос девушка, разглядывая испорченные туфли.

Санин сделал вид, что не заметил случившегося, и обратился к эксперту:

– Что скажешь?

– На теле никаких следов, ни ножевых ран, ни огнестрельных, даже синяков нет. Скорее всего смерть наступила от удара о парапет.

– Это заметно, – угрюмо произнёс капитан, разглядывая то, что осталось от головы пострадавшей.

– Соседи говорят, что по одежде она очень похожа на девушку с двенадцатого этажа, – вступил в разговор участковый, стоящий чуть в стороне и старающийся не смотреть в ту сторону, где лежал труп. – Ирой звали, но нужно проверить… Так не узнать, сами видите.

– А что за тряпка у неё в руке? – спросила Маша.

– Штора, – ответил эксперт, пощупав рукой ткань. – Видимо, схватилась, когда падала.

Маша взглянула вверх. Изо всех окон выглядывали любопытные соседи и только на двенадцатом этаже никого не было и окно было закрыто.

– Тебе тоже это показалось странным? Хотя, может просто сквозняк захлопнул створку, – произнёс Санин. Он поднял голову и, прищурившись, приложил ладонь ко лбу, после чего повернулся к участковому. – Вызывай-ка, лейтенант слесаря, будем смотреть эту плохую квартиру.

Тем временем, санитары уложили тело на носилки и начали обдумывать, как аккуратно спустить его вниз. Маша, не обращая внимание на туфли, застряющие в битуме, подошла ближе, и присела рядом, разглядывая изувеченное лицо, вернее то, что от него осталось. Её внимание привлёк едва заметный шрам за правым ухом, он по какой-то случайности не было залит кровью.

– Вы видели это? – обратилась она к эксперту.

– Нет. Не заметил, – заинтересованно ответил тот и присмотрелся. – Шрам от скальпеля. Совсем свежий. Скорее всего подтяжку недавно делала.

– Она же девочка совсем, – вмешался капитан Санин. – Какие подтяжки в её возрасте?

– Это модно сейчас, Марк Игоревич. Отстаёте от жизни, – вставая, произнесла Маша.

– Заходите завтра в лабораторию, я как раз посмотрю всё внимательно. Потом будем делать выводы, – сказал эксперт.

– И снимочки не забудьте сделать.

– Обижаете, товарищ капитан.

Участковый отогнал любопытствующих мальчишек из соседних квартир, что галдели на площадке, подготовив фронт работ для ещё не похмелившегося слесаря. Несмотря на нестабильное состояние, мужик ловко поддел дверь гвоздодёром и та, хрустнув, открылась во внутрь. Квартирка оказалось совсем маленькой, поэтому много времени для осмотра не понадобилось, ведь всё было на виду. Первое, что бросилось в глаза – это разбитое зеркало, какие-то бинты, валяющиеся на полу и огромное количество фотографий разных форм и форматов, и на всех была изображена одна и та же девушка.