– А ты думала, мы его заказали с доставкой на дом? – Ивонна радостно улыбнулась густо накрашенными губами.

– Но это же замечательно. Умница! – воскликнула Энн, вскакивая с места, чтобы обнять подругу.

– Поверь мне, ума тут не надо, – рассмеялся Фрэнсис.

– Да уж, зато надо кое-что другое, – подтвердила Ивонна, и Фрэнсис шутливо ткнул ее в бок.

Плохо понимая, что делает, Дженнифер на автомате встала из-за стола, подошла к Ивонне и поцеловала ее.

– Просто чудесные новости, – произнесла она и вдруг совсем разнервничалась. – Поздравляю!

– Я хотела сказать тебе раньше, – взяла ее за руку Ивонна, – но решила, что надо подождать, пока…

– Пока я приду в себя. Ну конечно, – выпрямилась Дженнифер. – Но это действительно великолепно. Я так за тебя рада.

– Вы следующие, ребята! – намеренно громко заявил Билл, уставившись на них с Лоренсом. – Последние остались. Давай, Ларри, строгай детишек. Не подведи, старик.

Дженнифер покраснела, но понадеялась, что в темном помещении ресторана никто этого не заметит, а потом посмотрела на Билла: он уже расстегнул воротник рубашки и ослабил галстук.

– Всему свое время, Билл, – мягко оборвал его Фрэнсис. – Мы шли к этому не один год – сначала надо вдоволь насладиться жизнью.

– Что?! Ты называешь это наслаждением?! – воскликнула Ивонна, и все рассмеялись.

– Ну, вообще-то, да. А куда торопиться?

– Совершенно некуда, – поддержала ее Дженнифер, глядя, как ее супруг достал из кармана пиджака сигару и подчеркнуто аккуратно обрезал конец.

Домой они поехали на такси. Друзья стояли на обледенелой набережной: Ивонна махала им на прощание, Фрэнсис нежно обнимал ее за плечи. Доминик и Энн ушли чуть раньше, а Билл исполнял серенады на глазах удивленных прохожих.

– Чудесная новость, да? – заговорила Дженнифер.

– Ты так думаешь?

– Ну да… А ты разве не рад за них?

– Конечно рад, – ответил он, смотря в окно на проносящиеся мимо темные улицы, освещенные светом редких фонарей. – Дети – это чудесно.

– Билл жутко напился, правда? – спросила Дженнифер, доставая из сумочки пудреницу и глядя на лицо, которое наконец-то перестало удивлять ее.

– Билл – идиот, – отозвался Лоренс, не поворачиваясь к ней.

Где-то вдалеке зазвучала сирена. Дженнифер закрыла сумочку, положила руки на колени, мучительно думая, что бы еще сказать, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– А ты… А о чем ты подумал, когда они нам рассказали?

Лоренс повернулся к жене – одна половина его лица была освещена светом натриевой лампы, другая оставалась под покровом темноты – и с недоумением посмотрел на нее.

– В смысле, Фрэнсис и Ивонна. В ресторане ты не сказал ни слова.

– Я подумал о том, – с бесконечной печалью в голосе сказал он, – что Фрэнсису Монкриффу чертовски повезло.

Дальше они ехали молча. Такси затормозило перед домом, Лоренс заплатил водителю, а Дженнифер медленно поднялась по выложенным дробленым камнем ступенькам. На всей площади свет горел только в их доме, поэтому покрытый снегом тротуар казался бледно-желтым. Да он же пьян, вдруг поняла Дженнифер, заметив, что муж нетвердо держится на ногах и с трудом поднимается по лестнице. Она попыталась вспомнить, сколько виски он выпил за вечер, но не смогла – большую часть вечера Дженнифер просидела, погруженная в свои мысли, думая о том, как ее видят окружающие. Гще немного – и от попыток казаться нормальной у меня просто закипит мозг, подумала она.

– Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь? – Дженнифер открыла дверь и вошла в дом. – Могу заварить чай, – предложила она, и ее слова гулко прозвучали в гигантском холле.

– Нет, – отказался Лоренс, кидая пальто на стул. – Пойду в постель.