– Как замели? – не поняли мы. – Кто? За что? – притихший и уставший от безделья и однообразия столик вдруг оживился. – Чё да как?

– Да он нах… ся, – Леха таким образом выражал крайнюю степень алкогольного опьянения, после которой Жеку всегда тянуло на подвиги. – Нажрался в свинью, приходит ко мне и говорит: «Идем со мной, присмотришь, чтобы все пучком было!» Я гляжу – пацану труба, сейчас что-то будет, собираюсь и айда за ним. По пути прихватили Дроню…

– И чё? – не унимались мы.

– Замели Пасюка! – эмоционально разводил руками слегка пухловатый Леха. – Нахрен замели.

– Так чё он то сделал? – Ты не тяни, рассказывай.

И тут Леха повел свою историю.

Стоит отметить, что Женька в нашей компании был самым меньшим по возрасту, но не последним по росту. Вымахал что-то там под сто восемьдесят пять, а то и сто девяносто, фигуру он имел среднюю, время от времени поддавался на уговоры и увещевания Витали и начинал качаться, но после каждого занятия обязательно следовала сигарета, потом бутылочка пива, а потом и вовсе тренировки заканчивались. Жека вот-вот окончил школу и то ли уже поступил куда, имеется ввиду техникум или ПТУ, то ли только собирался – мы не особо интересовались. Это был мой друг детства, и когда я окончательно перебрался в эту компанию, к нам последовал и Жека.

Сколько я его помнил, с ним всегда что-то приключалось. Не со зла и не специально, но шутки или озорства ради, он вечно влетал в истории. Бил у машин зеркала, демонстрируя навыки восточных единоборств, а потом неделю ходил с отверткой, примеряясь с какой бы машины свинтить то самое зеркало, дабы отдать его хозяину машины. Хозяин не был в курсе, но дал Жеке неделю, чтобы тот как-то самолично решил вопрос, иначе все станет известно Жекиному отцу и ремень тогда покажется для Женьки самым сладким вариантом решения вопроса. Тогда свинтить ничего не удалось, подключили отца и как-то все разрешилось, но Жека в очередной раз запомнил, что к чему. Но не надолго. Немного перебрав, он вновь влез в какую-то историю и там уже фигурировал участковый.

И случаев таких за его непродолжительную жизнь было множество. И все по нарастающей, потому когда Леха прибежал и сообщил прелюбопытнейшую новость, мы ни сколько не усомнились в его словах.

А дело, со слов Лехи Хомыча, было примерно так:

– Вылазь! – тарабанил в Лехину дверь Жека. – Дело есть!! – не унимался он. У Лехи звонок давно сгорел, мужиком в семье был только он и ему, собственно, кроме магнитофона, коробки кассет и пары ещё каких-то технических вещиц, все остальное было пофиг. Так что звонок жил своей жизнью – точнее, отжил таковую, – а Леха своей.

– Ты что, ох..л? – открыл дверь Леха и едва удержал начавшее падать тело. – А если б матушка или бабуля дома были? Они бы мне потом всю голову засрали! – прямолинейно обрисовал ситуацию он. Но Жеке, похоже, было уже все однозначно по любому основанию дроби.

– Вылазь! – произнес уже потише он. – Дело есть. Развлекуха, я тебе говорю…

Говорить Жеке было сложно, но то, что он что-то задумал и это что-то сомнительно попахивало, Лехе стало ясно сразу же. И немного поразмыслив, он натянул свои красы, переодел футболку с белой – домашней, на синюю – прогулочную, и последовал за швыряемым гравитацией и вращением Земли из стороны в сторону Жекой.

– Пацаны, курнуть не найдётся? – прибился Дроня. Пацан он был отличный, просто отменный, если бы ещё не столь горячим и безрассудным, так ему и цены бы не было. – Пыхнуть надо бы… – пояснил он.

Ни курнуть, ни пыхнуть, естественно, ни у кого не нашлось, а вот «сто пудовый развлекон» ему пообещали. И коли делать Дрону было сегодня до ночи совсем нечего, то он с радостью согласился составить им компанию.