– Да ничего с ней не сделается, с машиной вашей. Кому тут воровать-то её?

– Ну, мало ли… Да ладно, за одну-то ночь, поди, ничего не случится, – посмотрела Наталья на мужа. – А, Юр?

– Я почём знаю, – пробормотал тот, внимательно осматривая машину. – Будем надеяться, ничего не случится. – Он вынул из багажника ещё пару полиэтиленовых пакетов и поставил их на траву у калитки.

– Как за одну ночь? – удивилась Клавдия. – Вы что же, на одну ночку только и приехали? Завтра, что ли, ехать уже собрались?

– Ой, мам, мы бы и подольше с удовольствием погостили, да некогда.

– Как некогда? Ты же писала, что в отпуск пошла.

– Ну так это я в отпуске, а Юра-то работает.

– Так, пущай он и едет, а ты хоть недельку бы пожила, – сделала просительную мину Клавдия. – На автобусе потом уедешь, а то чего ж так-то…

– Нет, мам, не получится, – дочь свела брови. – Правда. Вот Валерку привезли и всё. Я бы рада, да никак. Дела.

Матвей молча покачал головой, ничего не сказав. Услышав на улице чужие голоса, в огороде залаял Амур.

– Ма, я пока к Амурке сбегаю, – глянул на мать Валерка и сразу же побежал в огород.

– Только недолго, чтоб потом не бегать, не искать тебя! – крикнула вслед ему мать. – А то обедать уже пора.

Юрий между тем снял с лобового стекла «дворники» и протянул их жене:

– На, возьми, в доме положи где-нибудь, а я покурю пока. – Он достал из кожаной сумочки, висевшей на поясном ремне, пачку «Явы» и зажигалку.

– Ну пошлите в избу-то, что ли… – Клавдия повернулась и засеменила к дому.

– Юр, докуришь, тоже сразу заходи. – Наталья, подхватив тяжёлые пакеты, направилась за матерью. Матвей пошёл следом.

Стол в прихожей пятерых человек вместить не мог, поэтому Клавдия накрыла обед в комнате. Пока она носила из кухни посуду, кастрюли, сковороду с едой, дочь достала из пакетов кое-какие гостинцы.

– Пап, – Наталья протянула отцу пёстрый свитер машинной вязки, – на вот, держи. Это тебе от нас на день рождения. Ты извини, что мы открытки никакой не прислали, думали, сами вот приедем, тогда и поздравим. Это раньше нельзя, а позже‑то ничего.

Матвей взял свитер:

– Спасибо, конечно, но больно тонкий какой-то. Да на что он мне? Пусть, вон, лучше Валерка носит или Ромка из армии придёт, так ему сгодится.

– Здрас-сьте… – протянула дочь. – От подарков вообще-то не отказываются. Бери давай… И носи. Тонкий ему… Осенью, значит, носить будешь или весной, когда не сильно холодно.

– Дед, а я леску новую привёз. И грузила с крючками. – Валерка вытащил из своей сумки маленькие пакетики.

– Вот это хорошее дело. – Матвей взял катушку с леской, прищурился, вглядываясь в этикетку с иностранными буквами.

– Это не наша вообще, гэдээровская. Крепкая-прекрепкая! – объяснял внук.

– Да погодите вы с лесками вашими, успеете ещё, – перебила их Наталья. – Мам, на вот, это тебе. – Она протянула матери широкий шерстяной пояс.

– Чего это? – взяла та подарок.

– Это на поясницу надевать надо, чтоб не болела. Пояс из шерсти собачьей. Он очень тёплый и полезный. Лечебный.

– Ой, да не надо уж было… Зачем тратиться-то? Дорогой, поди.

– Не дороже денег. Здоровье важнее.

– Так, неужто прям из собаки их делают? – удивилась Клавдия, нюхая пояс. – Вроде и псиной не пахнет.

– Естественно, из собаки. Они же разные бывают, у некоторых знаешь какая шерсть! – нахваливала пояс Наталья. – А что не пахнет, так он же специально обработанный, стираный.

Разобравшись с подарками, сели наконец обедать. Клавдия достала из шкафа припасённую бутылку водки, принесла рюмочки. Выпили за приезд, за Матвеев день рождения.

После обеда Валерка сказал, что пойдёт повидаться со своим деревенским приятелем Славкой Комлевым, жившим на соседней улице.