Они четвертый сезон горбатят на хозяина, Шуба и Кафан. Работа простая: берешь товар на ферме Зиги Эсанбаева, затерянной где-то южнее станицы Новопокровская и севернее Кропоткина, взваливаешь рюкзачок на плечи и тайными тропками через Чилихинскую степь – пошел, пошел. Идешь. Кругом сухая мертвынь, ночью волки, днем солнце, злое, как гиперболоид инженера Гарина – не убежишь от него и не спрячешься. Вот так идешь целую неделю и молишься про себя этому инженеру в шляпе, чтобы пощадил, дал товар доставить до места; идешь все время, почти без сна и отдыха, потому что воду и жратву приходится брать в обрез, чтобы лишних полкило товара вместилось в рюкзак. А еще – разъезды. Каждую весну и лето краевое управление МВД объявляет операцию «Мак», менты гоняют по степи на «уазах», постреливают по курьерам из автоматов, зарабатывают себе премии и погоны.

А потом выходишь еле живой в город, сидишь на вокзале, дрожишь, ждешь, пока какая-нибудь «шестерка» не принесет билет на поезд. В поезде уже легче, там у хозяина свои проводники, правда, каждый раз новые. Ничего, запхнешь товар в тайничок в уборной, отдыхаешь до самого Мурманска, поглядываешь одним глазком, чтобы чего не случилось. А с каждым днем погода все прохладнее, мысли приятные откуда-то берутся. В Мурманске ждут деньги. Огромные ванны в дорогих гостиничных номерах. Белые ночи. Ну там. и все остальное, что полагается. Только до этого еще дожить надо.

– Ладно, – сказал Кафан, медленно разгибая гудящие ноги. – Я на перрон выйду, посмотрю, что там и как. Когда этот ишачий хвост появится, дуйте сразу ко мне. На полусогнутых. Понял?

– Придумал тоже! – огрызнулся Шуба, чувствуя, что обычно непробиваемый Кафан нервничает и заводится от этого еще больше. – Сейчас бегать начнем друг за другом, кому это надо?

– Делай что говорят, – сказал ему Кафан и быстрым шагом направился к тоннелю.

Когда он поднялся на платформу, рельсы второго пути с южной стороны осветились мощными фарами приближающегося локомотива. Пиликнули позывные, радиоголос объявил о прибытии сто восемьдесят третьего поезда. Сочи – Мурманск, вот он… Мимо Кафана в постепенно замедляющемся темпе проплыли освещенные окна вагонов, темные силуэты пассажиров, сонные лица проводников – мужские и женские. С кем-то из них Кафан и Шуба работают на одного хозяина – только с кем? Кафан выругался про себя: надо было спросить у Вируса по телефону номер вагона, сейчас уже можно было бы погрузить товар, а с билетами уж разобрались бы как-нибудь.

Поезд остановился.

01.16.

Кафан прошелся взад-вперед вдоль перрона, надеясь, что Вирус каким-то немыслимым образом окажется здесь. Вируса не было. Нет, ну что он себе думает, этот хвост ишачий?

Кто-то постучал по стеклу. Раз, потом еще.

Кассирша, дежурившая этой ночью в четвертом окошке, оторвала глаза от раскрытого на коленях томика Чейза и увидела перед собой в П-образном проеме бледное, как мелованная бумага, искаженное лицо.

– Что смотришь? – заорал молодой человек, швыряя перед ней растрепанную пачку денег. – У меня бронь на мурманский поезд, шестой вагон, девятое купе! Быстро! Шевелись!

Девушка покраснела, хотела что-то ответить, но передумала. Она отложила книгу в сторону и включила экран монитора.

– Назовите еще раз номер поезда.

– Что? – лицо за окошком болезненно дернулось.

Кассирша заметила, что подбородок молодого человека блестит от слюны.

– Какой поезд? – спросила она.

– Мурманский, я сказал! Мурманский, елки-палки! Сто восемьдесят три! Шестой вагон! Места с тридцать шестого по сороковое! Шевелись скорее, корова!

Девушка покраснела еще больше, молча отстучала запрос, запнулась, сделала ошибку и снова перебрала все сначала. Пока компьютер переваривал информацию, она смотрела на черный экран и ловила там свой испуганный напряженный взгляд. Этот парень больной, наверное, или сумасшедший. Может, дежурного вызвать – на всякий случай?