Восточной Англии больше не существовало.

Уэссекс остался последним английским королевством.

Мы вернулись в Нортумбрию: половину пути прошли на веслах, половину – под парусом, ведя «Летучего змея» вдоль побережья, затем снова пошли на веслах по рекам против течения, миновали Хамбер, затем Уз и наконец увидели стены Эофервика. Здесь мы вытащили корабль на сухой берег, чтобы судно не сгнило зимой.

Ивар и Убба возвращались вместе с нами, поэтому по реке двигалась целая флотилия. Весла опускались и поднимались, на носах вместо снятых драконьих голов торчали зеленые дубовые ветки, означавшие, что мы возвращаемся с победой. Мы привезли домой много сокровищ. Датчане очень ценили сокровища. Люди шли за своими ярлами, потому что знали: их вознаградят серебром, а после захвата трех из четырех королевств Англии у датчан накопились целые состояния, и некоторые даже решили отвезти часть денег домой, в Данию. Большинство же остались, потому что самое богатое королевство еще не было завоевано, и люди думали, что станут богатыми, как боги, когда падет Уэссекс.

Ивар с Уббой возвращались в Эофервик в ожидании неприятностей. Они развесили щиты по бортам своих кораблей, но, какие бы бури ни тревожили Нортумбрию, на городе они не отразились. Король Эгберт, правивший от имени датчан, даже сердито заверил, что никаких волнений и не было. Архиепископ Вульфер утверждал то же самое.

– Везде есть разбойники, – высокомерно проговорил он, – может, вы об этом слышали?

– А может, это вы глухие, раз не слышали о волнениях, – проворчал Ивар.

И он оказался прав, потому что, когда разнеслись слухи о возвращении армии, от олдермена Риксига из Дунхолма примчались гонцы. Дунхолм был большой крепостью на высоком утесе, который огибала река Виир. Утес и река делали Дунхолм почти таким же неприступным, как Беббанбург, и там правил Риксиг, который ни разу не поднимал меча на датчан. Когда мы атаковали Эофервик, когда погиб мой отец, Риксиг сказался больным и его люди остались дома, но теперь он послал слуг сообщить Ивару, что у Гируума перебили отряд датчан. Это произошло в знаменитом монастыре, где человек по имени Бе́да написал историю английской церкви, которую вечно нахваливал мне Беокка. Он говорил, что, когда я научусь читать как следует, я сам смогу насладиться этим произведением. Мне до сих пор еще только предстоит это удовольствие, но в Гирууме я побывал и видел место, где была написана книга, потому что Рагнару поручили отправиться туда и выяснить, что же произошло.

Похоже, шестеро датчан, все люди без хозяев, отправились в Гируум и потребовали, чтобы им показали сокровища монастыря. Когда монахи сказали, у них нет ни пенни, шестеро начали убивать, но монахи дали им отпор, а поскольку монахов было два десятка и им еще помогали горожане, шестеро датчан были убиты, насажены на колья и оставлены гнить на берегу. Если бы на этом все и закончилось! Рагнар признавал, что те датчане сами виноваты, вот только монахи, ободренные успехом, двинулись на запад по реке Тайн и напали на датское поселение, где было всего несколько человек, слишком старых или больных, чтобы идти дальше с армией. Монахи изнасиловали и перебили там около двадцати женщин и детей, утверждая, что ведут священную войну. К стихийно собравшейся армии присоединялось все больше народу, но олдермен Риксиг, испугавшись мести датчан, отправил своих людей на усмирение восстания и схватил много бунтарей, включая дюжину монахов, которые теперь сидели под замко́м в крепости над рекой.

Все это сообщили гонцы Риксига и подтвердили те, кто пережил бойню, в том числе девочка возраста Тайры. Она рассказала, что монахи по очереди изнасиловали ее, а потом насильно окрестили. Она сказала, что с ними были и монахини, которые побуждали мужчин к насилию, а потом принимали участие в убийствах.