– Смекнул, о чем я, малец? – Палмер самодовольно усмехнулся, словно волки завыли по его приказу.

Дэвид повернулся и зашагал вниз по ступенькам; ветер трепал его легкую куртку. Он шел быстро, чтобы не было соблазна передумать. Тяжело дался только первый шаг, дальше все мысли заняла Уилла.

– Дэвид, – окликнул его Палмер изменившимся, очень серьезным голосом. – Не надо!

– Почему? Она же ушла. Да и волки с той стороны. – Он показал большим пальцем себе за спину. – Если это они.

– Они самые. Положим, они на тебя не нападут – в это время года им есть чем кормиться. Но незачем вам обоим торчать еще бог знает сколько в этой глуши лишь потому, что кое-кто заскучал по городским огням.

– Да как вы не понимаете? Она – моя девушка!

– Пора взглянуть правде в глаза, друг: если б она и впрямь считала себя твоей девушкой, то вряд ли сбежала бы. Как думаешь?

Сперва Дэвид промолчал, потому что и сам не знал, что думать. Может, он в самом деле дальше своего носа не видит… Уилла так говорила. Наконец он посмотрел на стоявшего в дверях Фила Палмера и твердо произнес:

– Я думаю, что нельзя бросать свою невесту одну в эдакой дыре. Вот что я думаю.

Палмер вздохнул.

– Может, оно и хорошо, если один из этих помоечников цапнет тебя за зад. Поумнеешь маленько. Уилла Стюарт плевать хотела на всех, кроме самой себя, это любому ясно.

– Если по дороге попадется круглосуточный, взять вам пачку сигарет?

– Почему бы и нет, черт возьми?

Когда Дэвид зашагал по пустой улице без намека на тротуар или обочину, где прямо на асфальте было намалевано краской: «ПАРКОВКИ НЕТ. СТОЯНКА ТАКСИ», старик все же окликнул его еще раз:

– Дэвид!

Он обернулся.

– Маршрутки уже не ходят. До города шагать добрых три мили, вон на той информационной будке написано. Шесть миль пешим ходом, если туда-обратно. Только на дорогу уйдет часа два и еще сколько-то на поиски.

Дэвид поднял руку в знак того, что все услышал, и отправился дальше. С гор дул ветер, причем холодный, но Дэвиду нравилось, как он откидывал назад его волосы и трепал расстегнутую куртку. Первые минуты он еще глядел по сторонам – не покажутся ли волки, – но потом его мысли опять целиком заняла Уилла. Впрочем, она всегда их занимала, примерно со второго или третьего их свидания.

«Заскучала по городским огням»; да, пожалуй, в этих словах Палмера есть доля правды, думал Дэвид. Но Уилле точно не плевать на всех. Просто ей надоело торчать на станции с горсткой стариканов и слушать их бесконечное нытье о том, как они всюду опоздали и никуда не успели. Вряд ли ближайший городишко представлял собой что-то интересное, но в глазах Уиллы вероятность найти там хоть какое-то развлечение была выше, чем вероятность опоздать на поезд. Еще не факт, что «Амтрак» вообще его пустит.

И где же она будет искать эти развлечения?

Дэвид был совершенно уверен, что никаких ночных клубов в Кроухарт-Спрингс нет и в помине: об этом можно было судить хотя бы по станции – длинному зеленому сараю с надписями «ВАЙОМИНГ» и «ШТАТ РАВНОПРАВИЯ» красной, белой и синей краской на стенах. Ни ночных клубов, ни дискотек. Зато почти наверняка есть бары. Вот в один из них Уилла, скорее всего, и забредет. Не спляшет – так хоть пивка глотнет.

Наступила ночь, и по небу с востока до запада простерся черный ковер, переливающийся мириадами блесток. Между двух горных пиков поднялся и завис полумесяц, заливая голубоватым больничным светом шоссе и окрестные поля. Ветер выл под свесами крыш, а здесь, на дороге, странно гудел – при этом вибрации не чувствовалось. Звук отчего-то напомнил Дэвиду монотонное пение Пэмми Эндрисон.