А затем начал дергаться, пытаясь освободиться. Но раб был беспощаден, и, выдернув из шеи нож, он прошипел сквозь зубы:

– Сам ты пес!

После этих слов раб с ножом со всей силы толкнул Арсения вперед. Тело упало с крыши, чуть не придавив Влада, в этот момент смотревшего на Коробова с открытым ртом и выпученными глазами. Раздев убитых, рабы начали переодеваться в комфортную одежду цеховиков. Влад позаимствовал удобные и качественно сшитые черные утепленные штаны, зимние ботинки и черную куртку с нашивками Цеха на плечах, которые тут же были сорваны и демонстративно втоптаны в грязь. После многочисленных ударов киркой укороченный бронежилет Станислава пришел в полную негодность, и было решено его оставить. Облачившись в шинель Арсения с черным влажным пятном на плечах, воротнике и груди, Серега начал рыться в карманах, а затем достал самокрутку.

– Теперь нужно этих тварей в ров сбросить. Им там самое место.

Освещая тела фонарем, Иван что-то заметил.

– Серый, тут один еще живой, что ли? Вон, глазами хлопает.

Зажав в зубах самокрутку, морщась от едкого дыма, Сергей подобрал с земли лопату и подошел к Коробову. Цеховик, несмотря на глубокую рану в голове, учащенно поверхностно дышал и, по-прежнему закатив глаза, изредка моргал. Занеся лопату над головой цеховика, раб в трофейной шинели досадно добавил:

– Живучий… гад!

Влад отвернулся и услышал уже знакомый ему неприятный треск, затем еще раз, после чего понял, что Серега отбросил лопату в сторону.

– Чего ты морду-то воротишь, родной? Хорошо ты ему вломил, только не до конца,– смеясь, подытожил Иван.

Наслаждаясь густым дымом, раб в шинели произнес:

– Ничего, жизнь научит.

Но Влад не внимал его словам, он не мог до конца поверить в то, что все закончилось. Одновременно он был сильно обеспокоен и чрезмерно счастлив по-настоящему. Но что-то ему мешало вкусить всю радость свободы, смело вырванной из рук рабовладельцев. Видимо, он слишком сильно привык к плохому. И сейчас он чего-то хотел, но не мог понять, чего именно. В этот момент раздался скрип автобусной двери и восторженный голос Геннадия:

– Теперь это дело нужно отметить! Мужики, ущипните меня, неужели все закончилось?..

Сохраняя привычную невозмутимость и спокойствие, Серега возразил:

– Не будем расслабляться. Как только наступит день и этого козла не окажется на месте, – он кивнул на тела,– остальные уроды из Цеха тут же зашевелятся.

Осматривая оружие убитых врагов, Геннадий громко закашлял, а затем полюбопытствовал:

– И что же ты предлагаешь? Я так понял, что ты лучше нас разбираешься в подобных делах.

Швырнув бычок в сторону, Серега вздохнул и ответил:

– Есть такое, потрепала жизнь. А я предлагаю сейчас набить брюхо как следует, поспать несколько часов и сразу же на рассвете выжимать педаль в пол. Куда угодно.

Подойдя к Владу, Серега дернул его за плечо.

– Действительно, чего ты тут стоишь с лицом как у слабоумного? Сам понимаешь, в каком мире живем. Не убьешь – не проживешь.

Переживая новые впечатления, которые с каждой минутой казались ему весьма неплохими, Влад неожиданно для себя ответил:

– Я бы поступил так еще раз, а может быть, даже несколько раз.

Закутываясь в шинель, Серега засмеялся:

– А вот это очень даже здорово, ты запомнишь это на всю жизнь. Только сильно не увлекайся, а то понесет, знавал я таких. Тебе бы сейчас девку, сразу бы все встало на свои места.

И, заглянув товарищу в глаза, Серега поднял брови. Кое-что из последних событий не давало Владу покоя, и поэтому он обратился к другу, который никак не мог застегнуть пуговицы шинели:

– Я вот только одного не пойму, почему вы мне об этом ничего не рассказали? Я даже ничего не успел понять!