– Сейчас чуть пореже, видимо, остыл с того случая. Давно он по тебе сох?

– Ха-ха-ха! Коля, по мне тут полбункера сохнет. Во всяком случае, пока в охране работала, пялились постоянно.

– Да, твоя правда, знала бы ты, как по тебе Жека сохнет. Прям слюни пускал.

– Фу-фу-фу, зачем ты мне про такое говоришь? – скривившись Зоя посмеялась и добавила. – Ну, а ты сам?

– Что я?

– Не сохнешь?

– По тебе, что ли?

– Нет, блять, по Жеке… конечно по мне.

– Ну-у-у… как, – замялся я. – Есть немного.

– Ах вот, значит, как?! – Зоя нахмурила брови, толкнув меня в плечо. – Немного, значит.

– Нет, ну это… как тебе сказать…

– Немного, значит, да?

– На самом деле я не то хотел сказать, если честно, то сильно.

– Что сильно? Коля, ты можешь яснее выражаться?

– Ну, сильно по тебе сохну… похоже на то.

– И давно?

– Ну-у-у, я уж не помню, полгода точно.

– Какой же ты тормоз всё-таки.

– Ну что не так-то? Ты спросила – я ответил.

– Поцелуй уже меня наконец-то тогда. Лучшего момента не будет.

Она была права. Сердце быстро билось в груди, дыхание участилось, я ощущал, как кровь приливала к лицу, даже ладошки немного вспотели. Никогда прежде я так не волновался, предыдущие мои отношения я почему-то воспринимал совершенно спокойно и обыденно, всё было не так, как с Зоей. Я приобнял её и легонько подтянул к себе, Зоя закрыла глаза, и я наконец-то решился. Из томного поцелуй перешёл в страстный. Наши языки продолжали переплетаться, и я уже не в силах был остановить себя, расстегнув комбинезон Зои, начал трогать её грудь, затем опустился ниже. На каждое моё касание она отзывалась стонами и пыталась притянуть меня к себе ещё ближе.

Когда мы закончили, то просто лежали в обнимку, облокотившись на стену, укрытые простынёй. Зоя нежно поглаживала мою руку, вдруг легонько ущипнула.

– Ай!

– А ты не промах, молодец.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не думала, что всё будет так…

– Как?

– Ну, так активно.

– Изголодался я, никого у меня не было с момента, как в бункер попал. А у тебя?

– И у меня тоже никого.

– Ну, зато теперь мы есть друг у друга.

Услышав это, Зоя сильно прижалась ко мне.

– Ты чего? – удивился я.

– Ничего, просто хорошо здесь с тобой.

– Мне тоже с тобой хорошо.

– Ещё немного времени осталось. Может, повторим?

– Думаешь, нам хватит?

– Нет, конечно, но это лучше, чем ничего. Я смотрю, ты парень опытный. Сколько у тебя девушек до меня было?

– Две. А у тебя парней сколько было?

– О-у, ну это надо посчитать.

– Ты серьёзно, что ли?

– Да, а что тут такого?

– Да так, просто…

– Значит, один, два, три, четыре… – Зоя принялась загибать пальцы.

– Ты куда так разогналась?

– Пять, шесть…

– Эй, может, хватит уже?

– Семь… да, точно, у меня семь мужиков до тебя было.

– Да уж…

– А что такого? Я же старше тебя, так что не удивляйся.

– Да я не удивляюсь, просто неловко: две моих девушки против твоих семерых мужчин.

– Ты так говоришь, словно они у меня все одновременно были.

– Прости, я не это хотел сказать…

– Коля, хватит уже трепаться, время выходит, иди сюда.

Здесь, глубоко под землёй, я наконец-то нашёл свою вторую половинку. Не было никакого смысла это скрывать. Друзья всё равно бы обо всём рано или поздно узнали. Костя поздравил меня, слегка похлопав по плечу, а Жека кусал локти от зависти и всё твердил, что за такое событие я должен проставиться.

Жизнь в бункере продолжалась. Не всегда дела шли хорошо, но благодаря Иванцовскому и охране порядок сохранялся. Были и недовольные, усмирять которых приходилось силой, одному даже прострелили ногу и отвели в медпункт. На третий год нашего пребывания в убежище рождаемость превысила смертность, в бункере жило уже сто девяносто человек, и многие женщины ещё ходили с округлёнными животами. Из охраны уволили Таню после того, как она забеременела, родила двойню, даже не зная, от кого именно. Таня потеряла покровительство Алексея. Её перевели из казарм в общий блок. Смотритель, советуясь с самыми востребованными людьми в бункере, понимал, что такими темпами нам не хватит провизии на запланированные пять лет. Нужно было открывать внешнюю дверь и снаряжать развед-экспедицию на поиски ресурсов и других выживших. Решение напрашивалось само собой, но Иванцовский тянул, чем и вызывал всеобщую обеспокоенность и возмущения. На электронном табло у выхода высвечивалась цифра – девятьсот восемьдесят дней, но смотритель молчал, подготовка к выходу на поверхность так и не начиналась. Иванцовский говорил, что время не пришло, нужно подождать ещё немного. Ежедневный рацион сократился, средства гигиены вообще перестали выдавать, теперь их можно было купить только в лавке за талоны чуть ли не по тройной цене от той, что была три года назад. Про алкоголь можно было забыть: на полочке появлялось максимум пару бутылок в месяц, теперь каждая бутылка стоила пять красных талонов. У нас были свои теплицы, свой скот, но с учётом увеличения населения – все понимали, что надолго этого не хватит. Упаднические настроения время от времени перерастали в панические. Работы у охраны прибавилось, к тому же из строя вышел один дизель-генератор. Иванцовский осматривал его, но всё безрезультатно.