– Хорошо, Велимира не увидела.

Он плакал во сне, на душе была тяжесть. С этой тяжестью он жил уже полгода. Сын. Недавно был у него кудесник-врачеватель. Он видел его в плену у Тугурхана, как он сказал, не живым, не мертвым. Зачем он отпустил его в дозор? Он князь, и его сын должен стать князем. Значит, рано или поздно он должен был отпустить его. Он должен… Ни Андрей, ни Добрыня не спасли его. Он разговаривал с каждым отдельно, наказав не спускать с него глаз. Изяслав горяч, своенравен, неостановим. Он должен был воспитать в нем хладнокровие. Да где там! Ощущение схватки и крови пьянило Изяслава, он был прирожденным воином. Князь гордился сыном, видел, как его любили в дружине. Добрый будет князь! Не живой, но и не мертвый! Андрей выручит его. Князь встал и посмотрел в окно. Во дворе несколько дружинников что-то обсуждали с мужиками. Он узнал их, вчера они приходили к нему. Это были спасшиеся из разоренной деревни. Он приказал накормить их и дать работу. Хан давно не тревожил его земли, говорят, что род его угасает. Но этот набег еще раз болезненно отозвался в сердце: там Изяслав. Что с ним?

Послышался шум, дверь распахнулась, и его сын бросился к его ногам. Князь гладил его по голове, но не мог вымолвить ни слова. Дружинники толпились у входа.

Он отослал всех жестом, всех, кроме Андрея. Теперь он мог говорить:

– Мальчик мой… – Руки тряслись.

Его сын, похудевший, осунувшийся, и уже не мальчик, а молодой мужчина, смотрел на него влюбленными глазами. Князь понял, что не должен показывать своих слабостей.

– Я ждал тебя. Думаю, что нам придется о многом говорить. Наверное, ты со временем расскажешь о своей жизни в плену. Сейчас тебе надо взяться за дело и постараться забыть все тяготы. Ты готов? Не ранен? – Добромир потрепал сына по плечу. Тот с трудом перетерпел его ласку, не выдав своего ранения. – Надо усилить дружину, эта работа не на один день. Вчера приходили мужики из погоревшей деревни. Ты был там?

– Нет, отец. – Изяслав удивленно посмотрел на Андрея.

Вступил Андрей:

– Я был там, сгорела деревня, уничтожены посевы, все смерды угнаны в рабство. Спаслось несколько человек. Изяслав был ранен, он ничего не знал.

– Сын, ты ранен? Кем? Когда? Неужели за полгода ты не оправился?

– Это было во время обучения, я показывал воинам приемы.

– Тебе доверяли оружие печенеги?

– Добрыня кое-что у них купил, но это было для них неожиданностью…

Он вытащил из-за пояса кривую саблю, но вместе с ней выпала на пол коса.

Князь был удивлен, если не сказать больше:

– Девичья коса?

Андрей, не наклоняясь, поднял косу кривой саблей:

– Это просто трофей.

Князь явно ничего не понимал.

– Я не знаю, как тебя содержали в плену, что тебе было позволено. Ты бился за девушек? Мальчик мой, тебе надо отдохнуть. Все люди, которые служили тебе, твои… А где Добрыня?

– Он прикрыл нас, когда мы бежали. Больше ничего не знаю о нем пока, – ответил Андрей.

– Добрый был воин, преданный и честный.

Изяслав вспыхнул, не понимая отца:

– Я все понял и готов начать собирать дружину.

Послышался легкий шорох шагов, только один человек в этом домке мог так невесомо ступать. На пороге стояла его мать.

– Я не понял, – князь повел бровью, – ты на мужской половине?

Князь, ошарашенный неожиданной и такой счастливой встречей, совсем не к месту сделал замечание своей измученной ожиданием жене. Велимира поняла состояние своего мужа и согнулась перед ним в поклоне.

– Отец… матушка… Я счастлив вас видеть. – Он упал матери в ноги.

Изяслав сгладил дерзкое поведение матери и неуместную строгость отца. Но никому не следовало осуждать поведение мужа и его обращение с женой, даже любимому сыну этой пары.