Однако в следующие секунды он понял, что ошибался. Пальба за стенами затихла. Тишина стала казаться вечностью и дала первые ростки надежды, что всё обошлось. Но вдруг двойная бронированная дверь с шипением открылась. Все сразу уставились на вошедшего. В дверях стоял залитый кровью с ног до головы мужчина в экзоскелете, похожем на форму убер-врачей: чёрного цвета, лёгкий – походивший на обычную плотную одежду, с плащом и шлемом в виде широкополой шляпы. Разве что не хватало маски-респиратора в виде головы птицы с красными глазами-стёклами. Но без этого зловещего аксессуара медиков Новой Москвы было только страшнее, ведь Сергей мог видеть залитое кровью лицо вошедшего, во взгляде серо-зелёных глаз которого царили задор и дьявольский кураж. Незнакомец был вооружён изогнутым двуручным мечом, лезвие которого на удивление сияло чистотой в контрасте с обликом его владельца. При каждом лёгком движении руки незнакомца казалось, что в глубине клинка на долю секунды вспыхивали алые искры. Окинув взором людей в комнате, странный человек улыбнулся и заговорил:

–”Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам”*… – сказав это, незнакомец быстро рассмотрел каждого из собравшихся в помещении, – Кто тут у нас остался? Семёнов Вадим Геннадьевич и давний знакомый нашей церкви Зарубин Георгий Иванович, которого я легко узнаю даже в форме и маске.

–Ты опоздал, пастырь! – с этими словами Семёнов схватил из котла один из “бобов” и надкусил. С ехидной ухмылкой Семёнов жевал загадочный плод, глядя незнакомцу в глаза. Вдруг по его щекам и шее поползли красные пятна! Офицер завизжал, упал на колени, вцепившись себе в горло, захрипел. Пятна быстро разрослись по всей видимой из-под экзоскелета коже, стали покрываться пузырями, которые сразу же лопались. Казалось, что его тело кипит изнутри. Ещё через секунду его человеческий правый глаз взорвался и вытек из глазницы. Когда Семёнов упал и окончательно затих, он походил на скелет в жиже из остатков плоти и крови.

Незнакомец кашлянул:

–Кхе… Мда… Неловко как вышло. Ну хоть ты остался, Георгий Иванович.

Офицер держал вошедшего на прицеле, но всё ещё не сделал ни единого выстрела:

–Отче, позвольте спросить: у вас при себе клинок Мурамасы или Масамунэ?

Незнакомец аж присвистнул от удивления:

–Да ты знаток! Знаешь, я рассчитывал найти здесь тебя и некоторых твоих сослуживцев по старым делам. Поэтому взял клинок Мурамасы. Думаю, ты знаешь, какие страдания он способен приносить своим жертвам. Когда я держу его в руках, меня, конечно, порой излишне заносит, но я готов стерпеть эти всплески эмоций ради того, чтобы достойно отплатить подразделению Службы Национальной Безопасности за каждого члена Церкви Воинствующего Атеизма, – глаза незнакомца налились кровью.

–Хер тебе, – спокойно ответил Иваныч, быстро приставил пистолет к стеклу маски-респиратора и нажал на спусковой крючок. Тихий хлопок. Через долю секунды тело второго офицера упало на пол.

Сергей посмотрел на останки Семёнова, перевёл взгляд на тело Иваныча, затем уставился на незнакомца. Тот неспешно и с изяществом убирал меч в ножны и, казалось, не замечал последнего солдата базы. Сергей со злостью бросил автомат на пол и встал в боксерскую стойку. От ужаса его сердце колотилось с бешеной скоростью, ватные ноги дрожали, сжатые в кулаки руки он почти не чувствовал, а силы не обделаться были практически на исходе. Незнакомец же подошёл к котлу в центре комнаты и уставился на “бобы”. Вдруг его лицо озарил прямо-таки истинно детский восторг:

–Орешки дяди Ала! Ничего себе, сколько ещё осталось!