– Нелегко выйти на работу только что родившей ребенка женщине.

– Моему сыну шесть месяцев…

– А кто с ним сидит? Насколько я знаю, у тебя мама-инвалид?

– Она не инвалид, – поправляю мягко, – просто всю жизнь проработала на заводе по производству стекловолокна, а теперь получает пенсию, по вредности ее дают с сорока пяти лет.

– Не верю я, что пенсия большая… – морщится Збруев, слегка покачиваясь в кресле.

 Что за странный допрос?

– Нам хватает, – сцепив зубы, отвечаю коротко.

– Эля, ты очень красивая женщина, и если бы была благосклонной, то твои проблемы решились бы.

– Благосклонной? – непонимающе хмурюсь, ощущая неприятный холодок, скользящий по позвоночнику.

 Сжимаюсь, как натянутая пружина. А Павел Игоревич поднимается, проходит к двери, и потом я слышу тихий щелчок замка.

 Он закрыл нас в кабинете!

 Вскакиваю на ноги, не в силах сидеть на месте, и смотрю на него ошарашенным взглядом.

– Да, милая, можно даже из офиса не уходить. Очень удобно, – говорит, неприятно обшаривая меня глазами с ног до головы.

 Хочется накинуть на себя мешок, чтобы стать непривлекательной для этого сластолюбца. Невыносимая ситуация, меня бросает в краску и даже тошнит. До того мне противно. Мерзко.

– Я не понимаю.

– Ты всё прекрасно понимаешь, – мужчина подходит ближе и обхватывает меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Его голос отдает сталью, а глаза пышут жаром. – Ты после родов такая ладная стала, соблазнительная, грудь увеличилась. Все мужики по тебе сохнут.

– Меня это не интересует, у меня маленький ребенок.

– Ребенок, ребенок, заладила с этим ребенком! Няньку можно нанять, потом в садик отдать. А ты что, о себе совсем позабыла? Твой-то бывший, Громов, давно бабу нашел. А ты теряешься, Эля.

 Он бьет по самому больному, и в груди тупо ноет, как будто вскрыли гнойную рану. Чужая женщина спит с моим мужем в одной постели и воспитывает мою дочку. Горький привкус скапливается во рту, но глаза сухие. Во мне лишь пустота.

– Меня это не интересует, – заявляю твердо, – Павел Игоревич, вы переходите границы.

– Я такое не каждой предлагаю. Подумай, Эля.

– Вы меня оскорбляете.

– А ты что, по мужу своему всё еще сохнешь? – выдает, будто разгадал причины моего отказа.

– В любом случае это не ваше дело. Если я свои обязанности правильно выполняю и без нареканий, встречаться нам не стоит.

– Иди, Эля, я тебе даю месяц на раздумья. Подумай, тебе ничего хорошего дальше не светит. Я знаю о твоих финансах всё. А так и удовольствие получишь, и финансовые проблемы свои решишь. Ребенка не обидим. Все-таки, не чужие друг другу люди.

 Он мерзко подмигивает, а я с каменным лицом иду обратно на свое рабочее место. Понимаю, какой дурой была, когда думала, что он взял меня на работу без опыта по старой дружбе. А ведь когда я была женой Демида, даже кривого взгляда на меня не бросал.

 Дальше работаю, не в силах сосредоточиться и обдумывая свое безрадостное положение. Устало плетусь домой, даже не думая, что этот день может стать хуже, но вечер заставляет забыть о событиях дня.

 На моем пороге, впервые за полгода, объявляется бывший муж.

Глава 2

 Эля

 Закупка продуктов в магазине после работы позволила чуть позабыть отвратительную сцену в кабинете шефа, но стоило мне выйти на улицу, как мысли снова завертелись мощным вихрем.

 Как мне теперь работать в этой компании? Павел Игоревич дал месяц на раздумья, но думать тут нечего. Он мне глубоко противен, как и все мужчины, и даже ради денег я не готова пойти на связь с ним. Как он со мной разговаривал? Цинично, невозмутимо, нагло. Так спокойно, по-деловому предложил свою «помощь» взамен на мои «услуги».