- Будет нехорошо, если я начну обсуждать твою жену у нее за спиной. Вам лучше самим поговорить про ее слова.

- О чем ты? - рявкаю на Морозову. - Ты какого черта ей начала втирать про ребенка?

Олеся вздрагивает, смотрит на меня испуганно. Так словно боится, что я ее ударю. С хрена ли?! Я что, давал повод?

- Слушай, там все случайно вышло, понимаешь? Я заехала передать Лизе подарки перед отъездом, а заключение со снимками выпали из сумки. Я не хотела, Игореш, правда, я… - она замолкает, нервно теребит край пиджака. - Я вообще не хотела никому ничего говорить. Но Ира начала меня пытать, расспрашивать, и я ляпнула, устав придумывать отговорки. А она… Она устроила такой скандал, пожелала, чтоб я сдохла и потеряла малыша, понимаешь? Такие вещи жуткие наговорила, что…

- У меня вообще-то другая версия, Олеся.

Она горько усмехается.

- Ну, конечно. Я… Я понимаю даже. Конечно, Ире хочется сделать меня крайней. Что ж, если ей так будет проще…

Она замолкает, но стоит мне сделать к ней шаг, как Олеся вздрагивает и закрывает живот руками, будто реально боится меня.

Да что за чертовщина?! Что за долбаный спектакль?

- Ты ничего нам с сыном не должен, - шепчет она. - Я ничего не прошу. Я сама буду его растить. Уходи.

Когда я ехал к ней, то ждал совершенного другого. По словам Иры выходило, что подруга ее заявилась что-то там требовать, а получается…

Сын. У нее все-таки сын. Мальчик… Мы с Ирой очень хотели второго малыша, но после той аварии, к сожалению, шансы на новую беременность у нее практически нулевые. Я смирился, принял тот факт, что у меня будет только одна принцесса. Лиза. И я люблю ее. Она прямое продолжение нас с Ирой. Я, конечно, хотел бы еще и пацана. Но что уж теперь?

- И ты значит, ни на что не претендуешь? - уточняю на всякий случай, пристально глядя на Морозову.

Олеся оскорбленно поджимает губы.

- То, что случилось между нами, это…

- Это была ошибка, - чеканю. - И я донес это до тебя, кажется. Разве нет?

Она отводит взгляд, молчит.

- Ошибкой это было бы, случись такое один раз. Но если ты сам пришел ко мне после, Игорь, это что-то да значит. Ты можешь и дальше обманываться. Будь у вас с Ирой все хорошо, разве ты изменил бы ей?

- Не смей лезть в мою семью, ясно?! - тут же взрываюсь я, нежелая вспоминать то, что случилось.

- Конечно, ясно. Я и не надеялась, что ты захочешь признавать сына, участвовать в его жизни и быть ему отцом тоже.

Меня все больше захлестывает ощущение, что все происходящее - просто один большой розыгрыш. Как все это завертелось?

- Ты уверена, что ребенок мой? Мы ведь предохранялись.

Вот теперь выражение лица Олеси меняется. Она усмехается и снова отступает.

- Кто бы сомневался, Вертинский, что ты постараешься прикрыть свои поступки кем-то еще. Давай, скажи, что я скачу по койкам, и отец - тот, кто последний!

- Я такого не говорил, - раздраженно осаживаю ее.

- Но я вижу это в твоих глазах! - продолжает возмущаться Морозова. - Если ты такой трус и слабак, что не в состоянии взять ответственность за свой же выбор, иди лесом! Понял?!

- Если это действительно мой ребенок, то…

- То что? - ее запал вдруг резко заканчивается, и передо мной снова та самая Олеся, с которой я и провел ту роковую ночь. Когда не смог устоять перед соблазном просто выдохнуть и не заморачиваться ни о чем.

- Я думала, ты другой, Игорь. Думала, ты настоящий, сильный, ответственный. И я не собиралась рассказывать правду Олесе. Все вышло случайно, а если она тебе сказала что-то другое… То у меня есть запись.

- Какая еще запись?

- Медвежонок Лизы, - она достает из пакета ту самую игрушку, которую я же сам и купил дочери. Еще помню, как мы с Ирой проверяли функцию записи голоса. Надеялись, дочь так будет легче засыпать. Но Лиза в итоге просто не воспринимала наши записанные голоса. Зато частенько включала запись, просто когда играла. - Я думала, ты за ним и приехал. Нашла его в сумке, когда приехала в офис после разговора с Ирой.