– Ты слышала, что некоторые чуваки возбуждаются, когда сосут нос партнера? Оказывается, бывает такое. Называется носолингус.

– Фу, – говорю я.

Талия сворачивает газету.

Знала я, что ничему это не поможет.

– Ну, что думаешь? – начинаю я. – В смысле, ну, нам обеим нравится Дафна. Может, про нее и напишем?

– А вдруг не хватит материала? Задание-то на весь учебный год.

Я знала, что только еще больше все испорчу, но мне очень хотелось прижаться кожей к коже, виском к виску, ощутить тепло в холодном-холодном теле. Эдисон все слал мне сообщения. А я все писала Поппи, а она не отвечала. Тогда я попросила Эдисона прийти. Он пришел. И мы с ним… Потом он ушел. И вот я здесь.

Запрещаю себе возить ладонями по лицу, чтобы не размазать подводку. До приезда Поппи Талия некоторое время была моей лучшей подругой. Нам тогда было лет одиннадцать. Я постоянно ходила к ней в гости. И папа ее всегда был рад меня видеть. А потом, к концу средней школы, я начала пить. Начала курить травку и кое-чем другим баловаться тоже. Экстази, шрум, кислота. Начала водиться с парнями, перешла к петтингу, потом к минету, а там и к сексу. Талию это, видимо, напугало – то есть и она в итоге стала заниматься тем же, только в старшей школе.

Мы с Талией так и остались подругами, но отношения у нас изменились. Она больше тусовалась с Пас и Ро, а я – со своим очередным парнем. А потом сексом стали заниматься уже все, никого это больше не волновало, и все-таки дистанция между нами сохранилась. Сохраняется и сейчас. И мне от этого плохо.

А потом, в предвыпускном классе, Талия с Эдисоном начали встречаться. Похоже, влюбились друг в друга по-настоящему. Меня это бесило. Раздражало. Доводило до ручки. Талия у нас глупая, романтичная и наивная. Было ясно, что Эдисон будет ей изменять.

И вот она смотрит на меня.

– А есть какая-то история, которая вызвала у тебя действительно глубокий отклик? С первого раза?

Я думаю об Эдисоне: его лицо сверху, но он меня не видит.

– Медея, – отвечаю я. – Ее история не выходит у меня из головы.

– А как ты думаешь, в чем настоящая сила этих историй? Их придумали много тысяч лет назад и до сих пор пересказывают, – говорит она.

– Может, с этого и начнем? С «в чем сила этих историй»? – предлагаю я.

– И откуда взялась эта сила, – добавляет Талия.

– Сила, например, в том, как именно их рассказывают, – говорю я. – Как именно рассказывают, почему, кто – в этом тоже своя сила. – Я допиваю кофе, а когда поднимаю глаза, Талия смотрит мимо меня и на лице у нее приветливая улыбка. Я поворачиваюсь, оглядываюсь через плечо. Там Руми.

– Привет! – здоровается Талия. – Ты здесь работаешь? А мы и не знали.

Руми доливает мне кофе в чашку. Капля падает на скатерть, я накрываю ее салфеткой.

– Деньги-то нужны, – говорит он. – А вы тут что делаете?

– Обсуждаем школьное задание, – объясняет Талия. – Которое на весь год.

– Вы за него уже взялись? – удивляется Руми. Смотрит на меня, на Талию – я все молчу.

Она тоже на меня смотрит. А потом говорит Руми:

– Да, с нашей училкой не забалуешь. Зато у нее связи в Университете Вашингтона, и, если мы хорошо справимся, она это оценит, так что мы с Вирджинией стараемся. – Талия смеется и слегка поводит плечами, будто стесняясь нашего честолюбия.

– И о чем писать будете? – спрашивает он.

– Пока еще не решили. О том, в чем сила мифов? Как так вышло, что они просуществовали столько времени? Мне нравится история Дафны, Вирджинии нравится Медея, так что, наверное, возьмем греческую мифологию.

– Занятно, – говорит Руми.

Оба смотрят на меня, но я продолжаю молчать.

– У меня смена почти закончилась, – говорит Руми. – Скоро вернусь.