– Нашёл, нашёл, – свой сварливый тон я пока менять не собирался.

– Так что же мы сидим! Какой ты умничка, Лёша! – Мария тут же забыла о своём негодовании, соскочила с коленей сатира и бросилась обнимать меня.

Я, признаться, никак не ожидал такого поворота событий и даже несколько растерялся. Как, впрочем, и рогатый. Однако долго находиться в прострации девушка нам не дала. Она вдруг резко выпрямилась, схватила за руку сначала меня, потом своего кучерявого и начала тянуть со скамейки.

– Пойдёмте же, пойдёмте скорее! – начала увещевать нас девушка.

– Куда? – подчиняясь неуёмной энергии Маши и поднимаясь с лавки, умудрился задать донельзя глупый вопрос я.

Правда, очень на то похоже, ровно тот же самый вопрос собирался задать и сатир. Это явственно читалось в его глазах. Только вот я опередил напарничка. Потому рогатому, так же успевшему принять вертикальное положение, оставалось лишь молча ждать пояснений.

– В гости к хранителю. Куда же ещё? Что за странный вопрос? Не разочаровывай меня, Алексей, – строго взглянула на меня бывшая библиотекарша.

– Действительно. Куда же ещё? – мгновенно сориентировался мой братец и сокрушённо покачал головой. – Сдаёшь ты, Лёша. Сдаёшь…

Мне только оставалось развести руками. Возразить, вроде как, и нечего было, а пытаться обвинить в собственном временном помутнении рассудка Машу – себе дороже.

Хотя кому, с другой стороны, как ни самой Марии-то, удалось столь успешно ввергнуть меня в ступор? И всё благодаря, ну, никак необъяснимым женским поведению и логике. А и как мне было противостоять резкой смене настроения девушки? Её стремительному переходу в чувствах от раздражения да досады, а где-то даже и неприязни до пламенной любви. Любви что тут же, совершенно неожиданно, переродилась в неукротимое желание действовать, куда-то там бежать. Скажите, как?! Даже сатир, что вроде как уже должен был бы приноровиться к характеру и повадкам своей зазнобы, и то растерялся. Разве что, пройдоха, успел вовремя опомниться и вновь вышел сухим из воды. А я остался крайним. Как всегда…

– Так ты идёшь, братец? – обернувшись, позвал меня Орис. Рогатый успел уже оттереть меня от Маши, вновь единолично завладел её белыми ручками и двигался теперь с ней вдвоём по тропинке, что вела наверх к башне.

– Догоняй, Алексей! – Мария даже повернуться в мою сторону не соизволила.

– По дороге всё расскажешь, объяснишь. Ну, в смысле – что, как, кто, куда, – резюмировал сатир и, более не отвлекаясь на меня, всё внимание опять отдал своей подружке.

Пробормотав вполголоса набор самых отборных своих ругательств (чай, не на Обители, так что можно уже и вслух, но всё равно тихо, чтобы Маша не дай бог не услышала, девочка всё-таки) и, помахав ещё немного для порядка возмущённо руками, что теми самыми крыльями, я направился догонять свою команду. А что? Были другие какие варианты ещё?

Совсем скоро я оказался наверху у крепостной стены, являвшейся, к слову, внутренней в замке. Махнул рукой вправо ждущей меня парочке, указывая дальнейшее направление движения, и снова поплёлся сзади, вслед за ними. Не потому, что до сих пор обижен был. Просто и вдвоём-то на той дорожке пройти уже проблемой являлось. Для третьего же путника, что вместе с ними в ряд встать бы захотел, и вовсе места не было.

Ещё минут через десять мы обогнули стену, примыкающую к небольшой рощице. Вышли во внутренний же дворик крепости, где стало заметно просторнее, а затем покинули, наконец-то, Виндзорский замок (а это был именно он).

Народу вокруг заметно прибавилось. В основе своей то были праздношатающиеся. Туристы и местные жители, вышедшие на прогулку, влюблённые парочки с корзинками для пикника наперевес, мамочки с колясками, спортсмены-бегуны. В общем, полный набор, характерный для любого парка мира.