14.03.21

Шаги гулко отзывались  двойным эхо, отталкиваясь от толстых бетонных стен.  Шаги, перемежающиеся ударом о бетон острым металлическим наконечником трости.  Да, и сами шаги не радовали.  Он вслушивался в них,  который раз  проходя по длинным, путаным коридорам.

Он знал, сколько их будет. 294 правой ногой и 295 левой.  Движения ног были разными, и звуки шагов тоже разные. А эхо бесстрастно повторяло уверенный, короткий стук правого сапога и шаркающий, затяжной, левого.

Так и не смог разработать до конца левую ногу. Операция, которую он провёл себе сам, удалив из сустава кусок ржавой арматуры, и которая едва не стоила ему жизни из-за болевого шока, дала возможность движения. Но порванные связки не смогли обеспечить былую подвижность, и левая нога не гнулась в колене, делая шаги с круговым забором вбок.

Немного постоял перед сейфовой дверью.  Свои безрадостные мысли он всегда оставлял здесь, в коридоре.  А там, возле контейнера

(он никогда не мог назвать его гробом или саркофагом, даже в мыслях) он непременно улыбался и разговаривал только о хорошем.

Он знал, что каждое его слово не пропадёт, не растворится в бесконечности прошлого, а отложится в серых клеточках мозга этого человека.

Проверив температуру раствора, опустил в жидкость анализатор концентратора и, пока тот мерно жужжал и щёлкал, выводя на монитор информацию, двумя хромированными держателями поднял над поверхностью торс мужчины.

Рука в перчатке привычным движением  приподняла веко, и он удовлетворённо хмыкнул, отметив прекрасное состояние глазных яблок.  Отпустив держатель, он проследил за погружением головы в раствор. Веки медленно опускались, прикрывая длинными тёмными ресницами часть щеки.  Гормоны давали побочный эффект, и волосяной покров рос чрезвычайно быстро, доставляя некоторые дополнительные хлопоты. В остальном эффект от раствора был налицо – тело жило. И глаза он никогда не закрывал ему сам, считая, что этим смирится с его смертью.  А ведь он никогда не был суеверным.

Теперь он был почти готов и к работе с его  мозгом, но никак не мог на это решиться. Испытания проходили туго. И всего два положительных результата.  Из полутора десятков. Но ждать дальше было опасно.  Древние технологии в сочетании с современными разработками и собственными экспериментами  несомненно работали. Но его главный друг и враг – время, было ему неподвластно. Он старел. И мог не успеть.

Достал держателем руку. Несмотря на холод раствора в ней ощущалось живое тепло.  Отпустил держатель – рука плавно опустилась вдоль тела. Мышцы тоже работали.

Удовлетворённо хмыкнул и вполголоса запел что-то из репертуара Георга Отса. Анализатор запищал и вывел на экран таблицу с колонками цифр.

Быстро пробежав их глазами, вынул щуп анализатора. Промыл его дистиллированной водой  и прикрыл крышку контейнера. Ария Мистера Х зазвучала громче.  А шаги уже уводили его в другое помещение, где находилось несколько контейнеров – два больших и три поменьше.  Возле каждого он проделал те же манипуляции и покинул бункер.

Тяжелая металлическая  дверь бесшумно откатилась в сторону, пропустив его в помещение, а потом так же легко встала на место, отгородившись от мира массивным буфетом.

Виссарион, опустившись на своё ложе, слегка поёрзал на нём, сбивая покрывала.  Затем поднялся и, отомкнув простую деревянную дверь, вышел в горницу.

На столе всё было готово к послеобеденному чаепитию.  Пыхтел самовар. На нём, издавая запахи летнего соснового леса, прогревался чайник с травяным сбором. В блюдце желтел прозрачный мёд, и горячие тугие пышки так и манили румяными бочками.