– Нет, Людочка, разница-то как раз есть, – не унимался занудливый Сергей.

– И в чём же?

– Ну, фиалковые – это просто тёмно-синие глаза, что тоже можно назвать большой редкостью.

– Нет, фиалковые это – фиалковые, а не тёмно-синие. Я пока что ещё не дальтоник, – дала отпор Людмила Петровна.

Девочка со стороны наблюдала этот «поединок» двух интеллектуалов, если так можно было выразиться.

– Ладно, – наконец, отступился Сергей, – я слышу, из кухни тянет притягательными ароматами. Что же на этот раз, любимая?

«Любимая».

Почему люли всякий раз бросаются таким важным и значимым словом? Россанна не могла понять этого. Она вообще не понимала земных людей, потому что нутром она чувствовала, что принадлежит совсем иному миру.

Только в силу своего пятилетнего возраста она не могла этого объяснить. По поводу цвета глаз её даже показывали одному известному Московскому профессору окулисту.

Он внимательно посмотрел на её глаза в свой замысловатый прибор, потом долго молчал, думая, наверное, о чём-то своём. И только потом произнёс, взвешивая каждое слово:

– У девочки совершенно здоровые глаза.

– А почему же такой необычный цвет? – спросила медсестра, сопровождавшая её на обследование.

Профессор пожал своими плечами.

– Этого я не могу объяснить. Во всяком случае, такого пигмента вообще не существует в естественной природе. Но это можно рассматривать, как вариант нормы.

– Это – капустный пирог, – наконец, произнесла Людмила Петровна.

О, она обожала капустные пироги, сделанные руками своей любимой воспитательницы. Мягкие, зажаристые, с такой приятной начинкой. Она не помнила, чтобы её мама пекла такие пироги.

И несомненно, всё это достанется Сергею! Он, конечно же, съест большую часть пирога и даже «спасибо» не скажет.

Разве можно говорить «любимая» таким равнодушным тоном?

«Любимая» – это та, которую любят, которой поклоняются, как богине. Которую целуют, дарят цветы, носят на руках и предугадывают каждое желание.

Но разве этот Сергей так относится к воспитательнице?

Этот вопрос так и повис в воздухе, потому что Россанна не могла ответить на него. Россанна была взрослой частью её существа – мудрой и всевидящей. А Наташа составляла детскую половину этого несовместимого дуэта. Однако они вовсе не мешали друг другу. Тогда, когда «говорила» Россанна, молчала Наташа Вересова, и наоборот.

…Однажды Людмила Петровна привела её к себе домой в очередной раз, решив помыть в ванной с душистой пеной и шампунем с запахом земляники. К тому же, это был её любимый запах. Запах свежей лесной земляники.

– Раздевайся, – смело сказала Людмила Петровна, открыв краны с водой.

Наташа отвернулась, совсем не желая раздеваться, надула свои детские губки.

– Ты что? – удивилась Людмила Петровна, – Тебе же нравилась земляника….и пена для ванн. А ещё я купила тебе вчера в супермаркете куклу.

Но девочка не реагировала.

Удивительно, ведь обычно при слове «кукла» девочки начинают моргать ресницами, и как-то заворожённо смотреть на своих дарителей в надежде поскорее получить подарок.

Здесь же всё было иначе.

– Что случилось? – спросила Людмила Петровна, не зная, что вообще можно предпринять в подобных случаях.

– Он сейчас придёт, – пробормотала девочка.

– Кто «он»?

– Тот…..

– Тот?

– Ну, тот, с серыми глазами.

Людмила Петровна улыбнулась:

– Ты что, глупенькая! Сегодня он точно не придёт. Во-первых, с Сергеем мы не договаривались о встрече, а во-вторых, он сегодня в командировке на каком-то симпозиуме физиков в Москве.

– Но он всё равно придёт, – упрямилась девочка.

– Он тебе не нравится? – Людмила Петровна присела на колени рядом с ней и обняла её.