«Видела, подозрительный тип тут ошивался, да еще и пел про какого-то Уверлея. И машина у него – закачаешься!» Ты, естественно, ей поверил. Такая красивая девушка! И глаза честные.

– И что?

– А то! По каким-то серьезным причинам Бубнов убивает неизвестного, заворачивает в полиэтилен и запихивает в диван. Решает, что завтра избавится от трупа. И…

– И умирает?

– Чего только не бывает! Да, умирает, так и не избавившись от мертвеца. Но «скорую» вызвать успевает. Свое здоровье ближе к телу.

– А как же заключение экспертизы?

– И не такие люди ошибаются! – Он улыбнулся. – Да это я так… Фантазии, фантазии.

Но капитану сказанное Ушаном не показалось фантазиями. Уж больно складно все выстраивалось.

– Да. И взяли мы ложный след. А девица эта… Лида, тебе потом позвонила и встречу назначила. И все, все подтвердила. А как же? У нее в голове одни финтифлюшки. Любовь с первого взгляда. А у нас – серьезное расследование. Так почему она позвонила? Могла бы просто отсидеться. Уехала в командировку и ку-ку.

– Так, значит, все летит к чертям? – Якушевский был смущен.

– Не расстраивайся. Это только мои фантазии. Догадки. А куда без них? Ты же знаешь, в нашем деле фантазии далеко могут завести. В самую нужную точку.

Полковник помолчал немного, посмотрел в окно. Дмитрию показалось, что посмотрел с тоской. Погода была солнечная. Яркая. Чувствовалось, что на улице тепло и весело.

– Ну, так что? Рассылать картинку или нет?

– Рассылать. Однозначно.

– А зачем?

– Ну как? Кто-нибудь да откликнется. Найдем девушку, расспросим.

– Так и преступнику карточка может на глаза попасться? Что тогда? – Похоже, что полковника одолевали сомнения. – Рассылать карточку твоей фифочки по отделениям или нет?

– Да почему же «моей»? – рассердился капитан. – Это наш свидетель.

– Свидетельница, – поправил Ушан. Теперь глаза его смеялись.

– Ну, свидетельница! Это так важно?

– Значит, делаем рассылку?

– Да. Может быть, ее задержат, начнут расспрашивать. Она поймет, что в опасности, свяжется с нами.

– Убедил. Поймет и свяжется. – Он помолчал секунду, лукаво посмотрел на капитана. – Решили. А как ты относишься к тому, что Филин этого жмурика… Тьфу, черт! Этого мертвеца отыскал? Его подпись?

– Хорошо отношусь. Двигаемся правильным курсом.

– Купаться?

– А ты бы не обиделся, если бы тебя любимая девушка назвала «котиком»? – неожиданно спросил полковник.

«Еще как бы обиделся», – подумал Дмитрий.

– Ну…

– Вот то-то! «Ну». Баранки гну! – усмехнулся Ушан.

– Знаешь, Димитрий… – Полковник всегда так называл Якушевского, когда предстоял серьезный разговор, а других в отделе и не вели. – Расскажи-ка ты мне еще раз про попугая. Как его зовут? Кеша, что ли?

– Павлуша. А вам зачем? Я же рассказывал подробно.

– Да так… Захотелось еще раз твой голос услышать.

– Ну, слушайте… – Капитан задумался. – Когда я вошел, показалось, что в комнате пусто. И вдруг голос: «Ну вот, и Димон пришлепал! Сейчас попросит опохмелиться!» – Представляете? Я удивился, хотел возразить, но тут увидел человека, молча пьющего коньяк. А потом и попугая, сидящего на шкафу. И он говорит: «трезвый».

– Попугай?

– Попугай.

– Да уж…

– Потом еще чего-то болтал… Хозяин кабинета, доцент Мамыкин, предложил мне выпить коньяку.

Полковник крякнул.

– Я подумал, может, у него язык развяжется?

– Ну?

– Не развязался. Мрачноватый мужчина.

– А попугай?

– Пропел: «Нас не догонишь».

– В каком смысле?

– Да это песня такая.

– Ну-ну. Что дальше?

– Хотел рассказать про травку и про аптеки.

– Попугай?

– Ну да. Вы же про него спрашиваете. – И улыбнулся. – А еще хотел рассказать, откуда дети берутся. Потом прошептал: «Эх, забыться бы на фиг!»